То,что ты есть

6.Знающая

  Вода капала из крана. Почему? Неужели ручки не докручиваются до конца, закрывая проклятый клапан? Капли с громким шлепком касались гладкой поверхности раковины, разлетаясь на тысячу мелких песчинок. Гриффиндорка слышала слишком громкую для нее какофонию водосточных труб из своей комнаты. Она ощущала этот шум даже сквозь закрытую дверь ванной.

Или же он был только в ее сознании? А в комнате – тишина. Гриффиндорка не знала. От нее Темный Лорд ушел злым, рассерженным, таким же он должен был и вернуться. Осознание этого факта больно на нее давило, заставляя бояться новой встречи. Если Гермиона не может покончить с жизнью сама, может, получится «уговорить» на это Тома? Разозлить его так, чтобы волшебник взялся за палочку, произнес два заветных слова, отправив ее на заслуженный отдых.

Грязнокровка дернулась на кровати, чувствуя знакомый холодок. Она уже предсказывает его приближение, верно? Наверное, уже чувствует. Что-то в воздухе точно напрягается, бьется не то током, не то какой-то неведомой девушке силой, способной принести за собой острую боль. Гермиона осторожно вдохнула часть заряженного страхом воздуха и тут же выдохнула его, освобождая легкие. Ей стало не по себе.

Выcокий матрас громко скрипнул, когда девушка бегло перевернулась на другой бок. Она осторожно глянула вверх, смотря за тем, как вылепленные на потолке звери бегают по гладкой поверхности, затем она повернулась лицом к стене. Послышался характерный для трансгрессии хлопок, и девушка испуганно подпрыгнула на кровати. Со временем она к этому привыкнет.

Мужчина ничего не сказал. Темный Лорд только остановился где-то там, за спиной Гермионы, и молча смотрел на нее сверху вниз. Девушка, лицом повернутая в другую сторону, думала о том, стоит ли ей теперь повернуться к нему. Томас считает, что она спит? Почему не решился подойти и сдернуть с кровати, избить, запинать ногами, чтобы повеселиться? Из рассказов «счастливчиков», бежавших от Пожирателей Смерти, гриффиндорка знала, что они такие забавы любят.

Отчего бы не любить, если можно провернуть все это и остаться безнаказанным? Гриффиндорка молчала, только дыхание ее сбилось с ритма. Темный Лорд, даже не смотря в ее широко раскрытые сейчас глаза, понимал, что девушка бодрствует. Она боится. Должно быть, лежит себе на кровати, сверля стену глазами. Думает, что он тут же развернется и уйдет? Нет, не думает.

– Должно быть, я утомил вас, мисс Грейнджер? – спросил Волан-де-Морт громко, проходя вперед. – Прогулкой, надеюсь. Не моим же обществом?

Девушка не ответила. Она сморгнула с глаз слякоть, чуть двинулась на постели, понимая, что Темный Лорд уже узнал, что она не спит. Том осторожно глянул на покрывало, сбитое со всех краев. Словно пленница его прыгала на кровати, как малый ребенок, радуясь тому, что осталась одна.

– Впрочем, день был суетным, – сказал он, потирая метку, что двигалась, когда Темный Лорд уходил. – Быть может, я могу предложить вам ромашкового чая, чтобы немного успокоиться?

Она бы не отказалась от ужина, или обеда, смотря сколько сейчас времени. Понимая, что отнекиваться и делать вид, будто ты спишь – бесполезно, девушка поднялась с подушки. Взгляд ее карих глаз коснулся тела Волан-де-Морта, девушка осмотрела его с ног до головы. Кровать шатнулась, принимая на себя новый вес. Том опустился у ног гриффиндорки, зачем-то хлопнув в ладоши.

Оказалось, что хлопок здесь раздался не просто так. Перед Темным Лордом тут же появился небольшой круглый столик, густо уставленный едой. Ну, как едой... Снеками для перекуса. Кексы, украшенные разного цвета глазурью, песочное печенье с неровными краями, тарталетки с лососем, сыром и укропом, канапе с ананасами и оливками. Море конфет, напичканных странными начинками: марципаном, сушеными сливами и абрикосами, молотым корнем мандрагоры, замоченном в сахарном сиропе, тягучим зефиром и сушеными травами в карамели. Длинные лакричные палочки лежали к Темному Лорду ближе всего. Серебряный чайник сам собой парил над столом, наполняя две огромные чашки ароматным черным чаем.

– Давно я не пил чай в компании чудной молодой барышни. Все больше... С самим собой, мисс Грейнджер.

– Ты теперь правишь балом, – тихо проговорила девушка, пододвигаясь к краю кровати. – Можешь вытащить своих прихвостней хоть из постели, чтобы заставить их составить тебе компанию, можешь взять с улицы любую девку.

– Если бы они были мне более приятной компанией, мисс Грейнджер, я бы сейчас был не с вами, а у Ноттов или Малфоев на приеме. Они их устраивают из недели в недели, соревнуясь, кто из двух семей помпезнее.

Но Гермиона не знала, да и не хотела знать о том, чье общество ему было приятнее. Может предпочитать пить чай хоть с помойными крысами или ядовитыми змеями, что во время трапезы будут кусать его за пятки. Ей просто хотелось есть, без каких бы то ни было изысков и бесед о падении морали общества. Девушка схватила со стола самый большой кекс и жадно поднесла его ко рту, откусив такой большой кусок, какой могла. Шоколад, бывший его начинкой, остался на подбородке голодной грязнокровки.

– Наверное, вы хотели бы что-то более сытное, – заметил Темный Лорд, наблюдая за тем, как крошки сыпались с подбородка девушки прямо на ее же кровать.

– А вы рассчитывали на, – говорила она, дожевывая кекс и тут же делая еще один укус. – На светский вечерок, разговор по душам?

– Да не все ли равно, на что я там рассчитывал? – шепнул Темный Лорд, спрашивая это скорее у самого себя.

– Я думала, что только мои желания и желания мне подобных в этом мире игнорируются.

Больше он ничего не говорил, только перетянулся через столик за маленьким печеньем с джемом и отхлебнул глоток чая из цветастой фарфоровой чашки. Гермиона тоже молчала. Ей казалось, что даже ее чавканье и громкое бульканье ее полупустого живота куда приятнее, чем звук его голоса. Впрочем, голос Тома нельзя было назвать некрасивым.

– Думается, наша прогулка не придвинула вас к верному решению? – спросил мужчина, отставляя чашку прочь.

– Нет, – ответила Гермиона. – Я и без этой экскурсии знала, что Пожиратели творят с пленниками жуткие вещи, а в конце всего – вешают. И решение мое – верное.

– Увидеть и услышать – разные вещи, мисс Грейнджер. Разве вам не страшно было посмотреть в лицо вашего возможного будущего?

– Там не было моего будущего, – шикнула девушка в ответ, хватая со стола уже третий кекс, внутри которого был еще теплый, тянущийся шоколад с привкусом корицы и терпкого имбиря.

– О, и откуда в вас столько уверенности? – спросил Темный Лорд, решив, что сейчас он может улыбнуться своей пленнице.

Гермиона облизнула губу. Она призадумалась над его вопросом. Откуда ей известно свое будущее? Наверное, это что-то там, глубоко внутри, там, где разум ее не властен. Гермиона просто знала, что не окончит жизни, хрипя и извиваясь в туго затянутой на ее шее петле. Она знала, что нужна Темному Лорду для чего-то иного, скорее всего – менее приятного, чем относительно быстрая смерть. Если бы он хотел избавиться от нее, это бы уже случилось. В его власти сейчас и ее жизнь, и дальнейшая судьба, и Его Величество решило сохранить пленнице жизнь для своих забав.

– Что ж... – сказал Волан-де-Морт. – Сложно определиться?

– Чего именно ты от меня хочешь? – спросила девушка тихо.

Она посмотрела собеседнику в глаза, в очередной раз находя их удивительно похожими на змеиные очи. Интересно, какого цвета был взор Темного Лорда, когда он еще был человеком, Томом Реддлом, учащимся в школе? Наверное, серого или даже антрацитового цвета. Самого безжизненного, таящего в себе холод цвета, способного заморозить в один только миг. Верно ведь говорят о том, что глаза – зеркало души? Если так, то какого же цвета были глаза у существа, что души никогда не имело?

– Подчинения? – спросила девушка, отставив и свою кружку с чаем.

– Нет, это не для вас, – ответил Том Реддл. – Партнерства. Одно не тянет за собой другое, верно, мисс Грейнджер? Насколько я знаю, ни Гарри Поттеру, ни Рональду Уизли вы не подчинялись.

– Гарри и Рон когда-то были людьми, – ответила девушка с надрывом, чувствуя, что при одном только упоминании друзей ей становится дурно. – Вы – нечто совсем иное.

– Когда-то? – переспросил ее собеседник, почему-то громко хихикнув. – И кто же они теперь, если не секрет?

– Рональд – паршивый предатель, грязь под ногтями тролля, мерзкий драконит, – со злостью ответила Гермиона, бледными пальцами сжимая печенье так, словно это было лицо Уизли.

– А Гарри? – спросил мужчина, не дожидаясь ответа.

Девушка замолчала. Она громко вздохнула, чувствуя, что легкие ее наполняются чем-то тяжелым. Воздух это или предчувствие чего-то плохого – не ясно. Но слова почему-то не хотели спадать с ее языка, только валялись на нем мертвым, неподвижным грузом. Она все еще была голодна, но есть уже не могла, почему-то не хотела. Крошки от кексов и печенья валялись на кровати, потом они будут мешать грязнокровке спать.

– Гарри – легенда, – произнесла девушка осторожно.

Что-то скрипнуло в руках у Волан-де-Морта. Он сжимал одно из лакомств, которое теперь обернулось горсткой крошек на полу. Девушка отвернулась, готовясь получить в ответ выпад или злобную тираду, направленную против давно почившего друга Гермионы. Только в ответ она услышала тишину. Громкую и липкую тишину, просачивающуюся в каждую пору ее кожи.

Том Реддл улыбнулся. Края его тонких губ медленно поползли вверх, улыбка была кривой, неестественно широкой. Мужчина медленно отвел глаза в противоположную сторону, думая о том, как приятно было смотреть на извивающегося в агонии Гарри Поттера. Мальчишка получил то, что заслужил. Если быть честным, то Гермиона Грейнджер – главная его пособница, та волшебница, что словно мул тянула за собой «Избранного», чтобы тот не умер раньше срока... Она должна была умереть вместе с ним, получить то же самое.

– Легенда, – шикнул Волан-де-Морт. – Разумеется. Вы, мисс Грейнжер, плавно подвели нашу философскую беседу к ответу на поставленный вопрос.

– Зачем я вам? – охотно повторила она.

Темный Лорд больше не улыбался. То ли злость взыграла в нем, то ли нервы. Но столик, мешавший ему неизвестно чем, оказался опрокинут. Гриффиндорка дернулась в попытке убежать в ванную комнату и запереть дверь, но не успела даже встать с кровати. Молодое теперь тело Волан-де-Морта полнилось силами. Он прижал ее к матрасу, вдавив плечи девушки в высокую постель. Ей было больно.

От осознания собственной ничтожности. Вот он – многолетний старик, дряхлая душонка, искалеченная самой жизнью – так легко лишает ее любой возможности сопротивления, подминает под себя. Гадкий ком обиды подкатил к горлу, и девушка собиралась плюнуть в лицо волшебнику. Только удержалась, решив, что от этого ей достанется еще сильнее, чем сейчас.

– Легенда? – громко спросил Темный Лорд. – Гарри Поттер был мальчишкой, которому удалось понравиться шлюхе-судьбе. Он не сделал абсолютно ничего, чтобы заслужить ту славу, которой его так щедро одарили.

Она только собралась что-то ответить, колко пошутить или ткнуть Лорда в больное местечко, как осеклась. Лицо Джинни, исхудавшей и постаревшей за те несколько лет, измученной темнотой и бесконечным ожиданием всплыло в памяти девушки. Ее может постигнуть та же участь – медленное увядание в четырех стенах.

– Он и пальцем не шевельнул в ту ночь, мисс Грейнджер, – говорил Том, вспоминая. – Лежал в колыбели, когда я занес палочку...

– В то время как ты пытался храбро, благородно убить младенца...

– Младенца, что сулил мне смерть! – вскричал Темный Лорд, наклоняясь чуть ниже. – Он должен был умереть, мисс Грейнджер, чтобы жил я. Либо он, либо я.

Девушка сомкнула губы, отворачиваясь. Волан-де-Морт позволил ей смотреть в другую сторону, потому что сам сейчас не хотел видеть ее лица. Ему почему-то вспомнилась рыжевласая Лили Поттер с ее громким предсмертным вскриком. Красивой была эта женщина, молодой и красивой. Сколько ей было на момент смерти? Двадцать три, двадцать два года? Моложе этой волшебницы, распятой сейчас под ним, гордой и еще несломленной.

– И отвечая на ваш вопрос... Вы, мисс Грейнджер, сделаете из меня легенду.

О, это ни к чему. О темном Лорде уже говорит каждый, и говорит не слишком хорошие вещи. Конечно же, хватает и фанатиков, повернутых на чистоте перемешанной и застоявшейся крови волшебников, людей, что воспевают страдания и убийства. Но здравомыслящих англичан гораздо больше, и разговоры о том, что новый правитель ведет страну по неправильному пути, звучали все громче и громче.

– Снова возьмешь меня силой? – спросила девушка, выдержав паузу.

– Нет, – ответил ей Волан-де-Морт, все еще нависавший над кроватью. – Не сегодня, мисс Грейнджер.

Приподнявшись, он поправил съехавший пиджак. Что-то застряло в зубах мага, но тот не подал виду, снова хлопнув в ладоши. Еда, опрокинутая на пол, целая и битая посуда, сам столик, валявшийся у изголовья кровати – все исчезло. А через пару долгих минут молчаливого созерцания стены ушел и гость, не проронив и слова. Как измученная волшебница, грязнокровая и не имеющая права голоса в новом мире, подарит славу его властителю? Этого никто ей не объяснил.