То,что ты есть

Эпилог

  – Вот, что я есть, – шепнула Гермиона, поворачивая лицо к свету, рассматривая белые занавески, закрывающие ее от мира.

Комната, в которой она теперь и тогда еще обитала, находилась в поместье Темного Лорда, расположившемся на самой окраине шумного Лондона. Теперь здесь все изменилось. Появилось окно, сквозь которое сочился свет ночной и дневной, кровать стала чуть шире, над ней вырос темно-бордовый балдахин. Шкаф теперь полнился теми нарядами, что Гермиона выбирала сама, да и книги она покупала только из своей прихоти, слушаясь минутную слабость.

Джинни сидела в дальнем углу комнатки у журнального столика. Она уверенно листала иллюстрированную книгу сказок, не замечая, как улыбка буйным цветом загорается на ее лице. Сказки, сказки, сказки... Как в детстве. Подруга захлопнула книгу, в воздухе закрутилась блестящая тысячами граней пыль. Гриффиндорка поморщилась, но улыбка с ее лица не сошла.

– Мне таких слов не говорили, просто выпустили. Таких слов... Претенциозных, что скулы сводит. «Что ты есть, что ты есть»

Рыжеволосой гриффиндорке шутка показалась забавной. Одета гостья была хорошо, ее больше не держали взаперти или неволе. Джинни, как и Гермиона, согласилась примкнуть к новому режиму, стать его неотъемлемой частью – верхушкой, регулирующей потоки власти. Она получила амнистию из рук Темного Лорда, сошла с эшафота, держа голову удивительно прямо, ровно. Девушка спаслась, продав душу красноглазому Дьяволу. Или же... Или же ей не пришлось ничем жертвовать, принимая это решение? Никто об этом уже не знал.

– Вчера перехватили письмо от Полумны к сестрам Парвати, – сообщила Гермиона, закусывая губу. – Она в бедственном положении.

– Насколько? – спросила Джинни, щурясь.

– Просит принять ее на пару дней. Беременная, муж погиб.

Обе замолчали. Краснокрылый кардинал пролетел мимо окна, миновав колючую изгородь из терновника. Джинни проследила за взмахами его крыльев, вспоминая потерянную когда-то подругу. Луна. Спутанные белые волосы, льдисто-голубые глаза, держащие удивленный вид... Она всегда была необычной, да, но... Сильной ли, смелой? Обе собеседницы думали об одном и том же, умудряясь сохранять видимое спокойствие. Темный Лорд примет Полумну так же хорошо?

Конечно, расправит руки, заключая мятежную душу в объятья. Правда, только если об этом попросит Гермиона. За Джинни, так или иначе, ей пришлось попросить. Рыжеволосая подружка никогда об этом не спрашивала, но чувствовала, что что-то тут не чисто, есть в беглом освобождении яркий подвох. Ее раньше не звали в высшее общество, хотели казнить, но появилась Гермиона, и... И принесла с собой перемены.

– Ее лихорадит, – добавила Гермиона. – Подхватила какую-то болезнь в Индии, а вылечиться не может.

– Почему тогда она не написала нам?

– Потому что мы – предатели.

Обе улыбнулись, и улыбки их были грустными, холодными. Предатели. Какое громкое, какое гадкое слово: «предатель». Его не нужно выжигать на лбу раскаленным железом, буквы сами складываются в слова, в целостную картинку. Их видно в радужке глаз, в глубоком черном зрачке. Гриффиндорка насупилась, глянув на рыжеволосую девушку в ответ. Тут нечего стыдиться. Предатели и предатели, верно. Зато живые, дышащие, способные к дальнейшему проживанию.

Холодок побежал по спине.

– Значит... Нужно будет поговорить с ним, верно?

– Верно. Я поговорю, – призналась девушка, невольно поведя плечами. – Только позже. Наверное, наедине.

Взгляды обеих опустились к полу. Гермиона громко фыркнула, когда пыль из книги долетела до нее, достав до чуть длинноватого носика. Она потерла воспаленные глаза, лениво потянулась, расправляя тонкие пальцы. В дверь постучали. Два коротких стука костяшками белых пальцев озарили тишину. Белых, трупно-белых, бледных и холодных. Она знала, что стучаться сюда больше некому.

– Могу я войти, мисс Грейнджер? – спросил знакомый голос тихо, но требовательно.

– У меня гостья, мистер Реддл, – ответила девушка громче, чем хотела. – Мисс Уизли. Мы ждем вашего распоряжения, чтобы...

– Да. Можно отправляться, если вы об этом. Встретимся на месте, мисс?

– Нет... Я... Уделите мне минутку?

– Сколько угодно, – ответил Томас, дергая ручку двери.

– На месте, Джинни, – шепнула гриффиндорка подружке, отправляясь в путь.

Разговор вышел коротким, больше было действий. С некоторых пор ставших ей приятными, сладкими и волнующими. Пальцы Лорда оставляли на розовой коже следы, его губы – отметины, и каждая из них была гриффиндорке клеймом. Нет, сейчас у нее не вышло добраться до кульминации просьбы, пришлось отвлечься, чтобы не опоздать.

Все трое трансгрессировали, чтобы оказаться в одном и том же месте. Гермиона, чуть вымотанный Том и Джинни сидели в своем ложе. Грязнокровка и Лорд впереди, смотря за тем, как протекает казнь, а Джинни чуть поодаль, подбирая полы красивого платья. Малфой-младший мило беседовал с ней о последнем своем задании, выполненном не так давно, яро жестикулируя и смеясь так звонко, что некоторые из присутствующих оборачивались, дивясь такой наглости.

Гермиона поговорит с ним, со своим Лордом. Позже. Когда мрак окутает небо, когда тени выползут из-под камней, заполняя воздух своими жаркими телами. Когда он явится в ее комнату среди ночи, чтобы утолить свою странную жажду, новую для него и губительную. Она улыбнется ему, когда все закончится, улыбнется себе. Ей будет холодно, но уже не противно, страшно, но только на миг. Темный Лорд сжал ладонь гриффиндорки в своей, улыбнулся. Но губы Гермионы были сложены плотно. Не стоит этого стыдиться, не стоит... Она – то, что она есть, а он – то, чем является. Ничего больше и ничего меньше...