nitric oxide

я бы вечность так жил

Серебристый порше, отражающий на своей блестящей поверхности неоновый свет черной дыры, бесшумно подъехал к стершейся от времени стартовой полосе, рассекая дым от пробуксовок и становясь возле соперников. Вокруг гремит музыка, люди возбуждены и веселы, как это бывает перед каждым заездом. Ставки, скрутки денег и алкоголь рекой. Традиции улиц соблюдены.

Юнги поправил козырек своей черной кепки и положил руку на руль, барабаня пальцами по кожаной обивке и разглядывая людей. Соперники постепенно расходятся по своим машинам, готовясь к старту. В сегодняшнем заезде пять машин и восемь тысяч долларов победителю. Омега окинул коротким взглядом авто соперников, подмечая слабости и преимущества. Он знает каждого. Все они вечные обитатели черной дыры, верные рыцари городских дорог.

Вульгарно одетая грид-герл эффектно вышла на свое место перед автомобилями, в ряд стоящими за стартовой полосой, и ослепительно улыбнулась, заводя и без того шумную бушующую толпу. Юнги выпрямился, разнося по тихому салону скрип кожи, которой обтянуто сидение, и повернул ключ зажигания. Порше едва слышно мурчит, слегка вибрируя под пальцами. По бокам от нее автомобили соперников уже нетерпеливо рычат, словно адские псы, рвущиеся с цепи и готовые рвать. Юнги бросил короткий взгляд на приборную панель и повернул маленькую ручку под правой спицей руля, нажав красную кнопку для смены режима с электрического двигателя на бензиновый. Порше вмиг меняет свой характер, превращаясь из белого и пушистого котенка в опасного тигра; она агрессивно рычит, не уступая соперникам. Юнги довольно хмыкает и раскручивает двигатель, набирая обороты. Смотрит вперед, на дорогу, что в конце улицы совсем не видна из-за выбитых фонарей, и погружена во мрак, и нетерпеливо давит на педаль.

Грид-герл взмахнула рукой, и двигатели зарычали сильнее. В воздухе запах машинного масла, выхлопных газов и жесткого соперничества. Спустя несколько секунд рука девушки опустилась и пять автомобилей подорвались со старта, оставляя за собой облако густого дыма. Меньше чем за три секунды порше достигает ста километров в час и продолжает увеличивать скорость. Юнги жмет на газ и несется вперед, с жужжанием движка объезжая соперников. Четвертый, третий. Второй. Спереди, на расстоянии десяти метров летит белая феррари. Омега поджал губы от напряжения, полностью блокируя в голове лишние мысли и сосредоточиваясь на гонке. Он планирует в голове дальнейшие действия, мысленно представляя дорогу до финиша, каждый поворот и его протяженность. Не забывает о соперниках позади. Двое из них все еще опасны, и вполне могут догнать и опередить.

Порше летит легко, а рык двигателя наполняет салон, создавая ощущение, что находится над головой. Юнги поглядывает в боковое зеркало, в котором прямо позади гиперкара мелькают авто соперников, не желающих так просто сдаваться. На первом повороте Юнги слегка выворачивает руль, и порше послушно поворачивает, входя в короткий дрифт. Расстояние до феррари меньше, но все еще далеко. Из ее выхлопа вырывается сине-оранжевое пламя, и она ускоряется, ракетой уносясь вперед. Юнги хмыкает и меняет скорость, до упора давя на педаль газа.

— А без закиси не можешь, да? — негромко говорит омега, сверля взглядом зад уносящейся феррари и ухмыляясь. — Посмотрим, на сколько тебя хватит.

Машины змейкой друг за другом летят по темной улице, освещенной лишь фарами авто. Юнги кидает взгляд на спидометр, где цифры уже достигают двухсот десяти километров в час. Мало, но для большего — рано.

Рядом с порше оказывается ниссан скайлайн светло-синего перламутрового цвета. Одно из предположений Юнги сбывается. Ниссан выравнивается с порше, плюясь прерывистыми столбами пламени, рвущимися из выхлопной трубы. Мин встречается взглядом с омегой с розовыми волосами и с татуировками под глазом и над бровью. Он ухмыляется и, подмигнув, уносится на своем скайлайне вперед. Юнги поджал губы, меняя скорость и летя следом. Осталось подождать немного.

Порше скользит на поворотах, сокращая дистанцию между впереди едущими соперниками. Движок агрессивно жужжит, вибрирует под пальцами, плавно летя по холодному асфальту. До финиша остается полтора километра, а впереди мост через реку — одно из сложных испытаний на дорогах города для стритрейсеров. Омега прожигает взглядом скайлайн впереди, нервно сминая пальцами податливый руль, легко реагирующий на любое движение. Он слегка поворачивает его и входит в короткий поворот, нагоняя ниссан. Выравнивается с ним спустя пять секунд и смотрит в глаза сопернику победно, вытягивая длинный средний палец и довольно хмыкая.

Но скайлайн неожиданно делает резкий выпад, оказываясь вплотную к порше, которую едва не задевает. Юнги теряется, а сердце в груди начинает бешено колотиться. Он в шоке глядит на соперника, который прижимает его к краю старого пустынного моста, с которого слететь — раз плюнуть. Слабая конструкция не удержит автомобиль от падения в реку с высоты. В планах Юнги было проехать мост беспрепятственно, плюс ко всему, в позиции первого, но скайлайн жестоко перечеркнул все. Теперь исход гонки застелен плотным непроглядным туманом неизвестности, а в это время феррари свободно несется впереди, никем не зажатая.

Юнги в страхе смотрит в сторону пассажирского окна, за которым лишь мутная и глубокая река с неслабым течением, а с другой стороны — соперник, загнавший в ловушку. Волнение заполняет сознание, а ладони начинают потеть. Только бы с руля не соскользнули. Юнги в западне. Он хочет кричать, хочет спросить у розововолосого омеги, какого черта он творит, потому что это не гонка на выбывание и устранение соперника. Он слышит, как заднее колесо крутится в свободном полете, без опоры на асфальт. Если это же случится с передним, то падения не миновать.

Его действительно хотят убить?

В кармане очень вовремя начинает вибрировать телефон, и Юнги впадает в еще большую растерянность и тревогу. Это наверняка Хосок, от которого омега ускользнул, поехав на гонку без ведома. И это последнее, что сейчас беспокоит Юнги. Ему бы живым закончить заезд, а рассерженного Чона он переживет.

Он отворачивается и смотрит лишь вперед, где не видно скайлайн и пугающей реки, и вцепляется в руль отчаянно; если выпустит — пропадет. До финиша километр. Но имеет ли это теперь значение?

Омега вслушивается в рев родного и любимого движка, сосредоточиваясь и отгоняя страшные мысли, заполняющие голову, прочь. Пытается успокоить напряженные до предела нервы и мыслить ясно, без паники. Тараном не выбраться, случится авария, учитывая высокую скорость обоих автомобилей. Юнги цепляется взглядом за красную кнопку и выдыхает, без лишних раздумий давя на нее большим пальцем и меняя режим на «hot lap». Порше тут же со свистом увеличивает скорость, стремительно уносясь вперед и вырываясь из плена скайлайна. Заднее колесо твердо встает на асфальт. Цифры на спидометре взлетают вверх, доходя до трехсот. Активизируется электромотор, пробуждается вся мощь порше, дающая в общем количестве почти девятьсот лошадей, силу которых Юнги чувствует всем телом. Порше летит, как истребитель, постепенно нагоняя феррари, и словно вот-вот взлетит. А сзади, на небольшом расстоянии несутся три остальных автомобиля, два из которых успели нагнать, пока порше находился в плену соперника.

Юнги ощущает, как по венам вместе с адреналином растекается злость и чистая агрессия. Он стиснул челюсти и поджал губы в тонкую линию, возвращая себе свою исходную цель — выиграть в заезде. Омега нагоняет феррари, когда до финиша остается пятьсот метров с двумя короткими поворотами. Он резко меняет скорость и дергает руль вправо, гладко дрифтуя и оставляя горящие следы шин на асфальте. Порше в дрифте податлива и послушна, скользит ровно и без заносов, никогда не подводила. Феррари спереди не сдается, отчаянно цепляется за позицию первого. Юнги уже видит вдалеке фиолетовый неоновый свет и скопление людей и автомобилей, ждущих победителя сегодняшнего заезда.

Первое место, или ничего.

Так гоняет Юнги, так гоняет Хосок, и так гоняет Чонгук. Этого кредо придерживаются все в северном районе. Либо побеждаешь, либо занимаешь нулевое место, без славы и репутации. Третьего не дано.

Юнги выжимает из порше максимум, не щадит. Ей это необходимо, для этого она создана, и должна исполнить свое предназначение. Остается триста метров, а порше нагоняет феррари. Они рвут воздух, пространство и время, выходя за границы возможного и ни на миллиметр друг другу не уступая. Впереди последний поворот и преимущество для Юнги. Два автомобиля синхронно входят в дрифт, поднимая за собой облако дыма от тертой резины. Феррари все пытается вырваться, но порше больше не отстает.

— Ты использовал свой козырь в самом начале, идиот, — хмыкает Юнги, обращаясь к сопернику.

Они летят наравне, словно слились воедино. Финиш метр за метром все ближе, но Юнги такой исход не устраивает. Раз выжил, значит нужно вырвать победу во что бы то ни было. За этим он приехал, и поэтому нарушил запрет Хосока. Толпа кричит, ликует, расходясь в сторону и пропуская гонщиков. Юнги не слышит даже рев мотора, в ушах звон, а сердце пульсирует в каждой клеточке тела.

Пять метров. Четыре.

Юнги давит на педаль, впечатывая ее чуть ли не в пол.

Первое место.

Финишная черта все ближе. Юнги задерживает дыхание. Порше разгоряченная и дикая, закипает до предела, показывает всю свою мощь.

Или ничего.

Разрыв в десять сантиметров — и нос порше первым касается финишной черты.

Ноль метров.

Юнги резко тормозит, преодолев финиш и разворачиваясь на сто восемьдесят градусов. Он судорожно цепляется за руль, наконец выдыхая и в шоке смотря перед собой. Люди кричат, облепляют остывающую после сумасшедшей гонки порше и разливают алкоголь по стаканам. Толпа ликует, а Юнги пытается прийти в себя, медленно осознает, что победил, смог. Он устало улыбается и вешает руки на руль, нагибаясь и утыкаясь в них лицом. Хрипло смеется, представив, как было бы хуево, слети он с трассы в реку. И смех куда-то пропадает, оставляя в салоне лишь тишину, затаившую в себе угрозу.

Юнги выскочил из порше, хлопая дверцей и пробираясь сквозь толпу к скайлайну. Люди поздравляют и хлопают по плечу, альфы пытаются подкатить и прикоснуться, но Юнги не видит никого перед собой, не слышит ничего. Он расталкивает людей плечами и сжимает кулаки до побеления костяшек. Руки зудят от желания скорее выплеснуть скопившуюся внутри агрессию.

На капоте скайлайна сидит розововолосый омега, смеясь над чем-то в окружении других гонщиков. Юнги подлетел к нему и схватил за грудки, замахиваясь кулаком и с размаху ударяя в челюсть.

— Ю, сука конченная, — рычит он, встряхнув омегу и больно прикладывая лопатками к горячему металлу капота. — Какого хуя это было? — кричит Юнги, не сдерживая свою злость, а омега только в шоке смотрит на него, забывая о боли. — Ты, блять, меня с трассы чуть не сбросил, ублюдок!

— Юн... — мямлит Ю, глядя в глаза Мина загнанным в ловушку беспомощным зверьком. — Это была просто шутка...

— Шутка, мать твою? — нервно смеется Юнги и вновь бьет омегу в лицо, чувствуя хруст под кулаком и чужую кровь на костяшках. — А может, ты тоже из этих? — шипит он, схватив омегу за волосы и поставив прямо перед собой. — Из тех, кто гонщиков гасит на дорогах! — кричит Мин.

Омега из хватки Юнги вырывается и, не растерявшись, бьет в лицо. Мин слегка отшатывается и чувствует, как из порвавшейся губы кровь брызнула, пачкая белую футболку под расстегнутой курткой. Это в нем только больше ярости пробуждает. Его трясет всего, а внутри пламя бушует, превращая все на своем пути в пепел. Омега смотрит на него с издевкой и ненавистью, отравляет одними глазами, провоцирует.

— Кто же виноват, что у тебя чувства юмора нет? — шипит Ю, утерев тыльной стороной ладони окровавленный нос и ядовито ухмыльнувшись. — Расслабься, детка, я больше тебя не трону. Не знал, что ты такая неженка, — хрипло смеется омега.

— Больной ублюдок, — прорычал Юнги, сплюнув кровавую слюну из-за порвавшейся во внутренней стороне щеки и налетел на омегу, сшибая его с ног и наваливаясь сверху. Он бьет Ю в лицо, не контролируя силу, ослепленный яростью. Юнги не ощущает, как омега отбивается, бьет в ответ и пытается спихнуть его с себя. Он сидит на Ю сверху, одной рукой сжимая его майку, а другой наваливая резкие и тяжелые удары. Костяшки уже зудят от боли, но чужой крови на них все еще недостаточно. — Я заставлю тебя собственные кишки выблевать, сука, — выплевывает он и замахивается для нового удара, но кто-то перехватывает подмышки и насильно оттаскивает его от избитого омеги.

Юнги брыкается, кричит и вырывается, собираясь добить мразь с высшим чувством юмора. Наверное, Мин чего-то не понимает, потому что никогда прежде на их дорогах не происходило такого лишь для развлечения. Здесь никто не погибал от руки соперника, считающегося достойным. От руки того, с кем гонял не раз, распивал алкоголь из одной бутылки. Юнги, действительно, ничего уже не понимает.

Ослепленный ядовитым гневом, он не сразу чувствует родной аромат, окутавший его вакуумом. Где-то в глубинах души становится спокойнее, лучше, но снаружи Юнги продолжает сгорать в своей злости, не имея сил угомониться и обмякнуть, наконец, в любимых руках. Хосок прижимает разъяренного омегу к себе и оттаскивает подальше от толпы.

— Отпусти меня, Хосок! — кричит Юнги, тяжело дыша и царапая руки альфы в попытке вырваться.

Хосок увел его подальше от любопытных глаз, обращенных в сторону лежащего с разбитым лицом Ю, и выпустил, припечатав спиной к макларену, стоящему неподалеку от юнгиева порше.

— Успокойся, — твердо говорит альфа, дав Юнги слабую пощечину и приводя в чувства. Мин диким взглядом бегает перед собой, поджимает кровавые губы и словно не видит перед собой Хосока. — На меня смотри, — рычит Чон, сжав пальцами подбородок омеги. — Какого черта ты устроил?

— О чем ты? — хмыкнул Юнги, наконец заглянув Чону прямо в глаза своими, искрящимися злостью.

— Ты уехал, ничего не сказав, нарушил запрет на гонки. Так еще и подрался. Снова, — цедит Хосок, ткнув пальцем в грудь омеги.

— Это был ублюдок Има! — вновь кричит Юнги, ударив альфу по руке и отстранившись от макларена. — Он чуть в реку меня не бортанул, Хосок. Для него это было шуткой, мать твою. Ты хочешь услышать, что был прав? Что мне не стоило никуда ехать? Но я не мог. Мне бросили вызов, и я не смел не принять его, ты сам это знаешь. Ты не гонщик, если плевал на вызов соперника.

Чон хмурится, напрягаясь и вопросительно уставившись на Юнги, облизывающего кровавые губы. Мин поправил на голове кепку, нервно расхаживая перед альфой из стороны в сторону и тяжело дыша, словно задыхается от своей же злости, кипящей внутри. Хосок цепляется взглядом за окровавленные и сбитые костяшки, устало прикрыв глаза и запустив пальцы в свои волосы.

— Поехали домой, Юнги. Мы обсудим это, но не здесь, — спокойно говорит альфа, пытаясь сохранять самообладание. — Садись в машину.

Он зол на Юнги, зол на то, что этот омега снова и снова идет против него, а воспитание верно катится к чертям. Юнги неисправим, а пытаться его изменить — глупо и бессмысленно. Стоит ли еще делать это?

— Отлично, — хмыкнул Юнги, идя к порше и открывая дверцу. — Догоняй, папочка, — ухмыльнулся он, садясь в машину и заводя электродвигатель.