Яма стала домом

-5-

Кира долго игнорировала все сообщения, приходящие в мессенджер, потому что была слишком сильно увлечена разбором статьи в «Парижанине», посвященной расследованию незаконного расширения издательского дома Actеs Sud, который принадлежал нынешнему министру культуры Франции. Геллани снова погрязла в политических обзорах и даже немного свыклась с этим достаточно новым для нее направлением работы. Впрочем, такой вариант казался более выгодным, чем отстранение от обязанностей на неопределенный срок, коим молчаливо грозил Этьен в ответ на недовольно-удрученные взгляды сотрудницы. Внешне главный редактор ничем не выдавал своих намерений, но Кира нутром чувствовала, что на нее был положен особый глаз. Работать в подобной обстановке было довольно затруднительно, потому что девушка постоянно возвращалась к одной и той же мысли: а не испортила ли она жизнь газеты своим нахальным интервью? Выловить господина Ламбера оказалось непростой задачей: с понедельника он появлялся в офисе только с самого утра, раздавал указания, а потом куда-то уезжал. К сегодняшнему дню Кира подумала, что для своего спокойствия все-таки готова задать руководству несколько терзавших ее вопросов, вот только руководство само начало ее усердно избегать. И чем дальше все шло, тем неспокойнее становилось у Геллани на душе.

Девушка свернула вкладку интернет-версии газеты и открыла, наконец, окошко мессенджера, который истерично мигал красными уведомлениями, оповещая владелицу аккаунта о десятках пришедших и до сих пор не прочитанных сообщениях.

«Это что такое?! 1!»

Диалог с Матисом открылся первым, и Геллани кинула на коллегу испуганный взгляд. Тот сидел, пережевывая утренний круассан, который не успел съесть по пути в редакцию, и усердно водил мышкой по коврику. В сторону журналистки он даже не смотрел, и Кира практически носом уткнулась в экран своего моноблока. Оттуда на нее смотрела она сама — в черной бейсболке и с зажатым в руках баннером с весьма откровенной фразой. После матча в Генгаме прошло уже несколько дней, и нигде в интернете Кира не встречала подобных фотографий, где была бы запечатлена она и ее подруга, празднующими пенальти бразильца. Откуда ее вытащил Матис, оставалось полнейшей загадкой.

«Откуда взял?»

Журналистка поспешно набрала текст, ерзая на своем стуле. Ее конспирация на игру была вполне достойной, она сама с трудом узнала бы свое немного опухшее и покрасневшее из-за палящего солнца лицо, на котором застыла какая-то не самая впечатляющая гримаса. Вот только Матис, у которого был глаз натаскан на каждую мелочь на снимке, сумел разглядеть в фанатке «ПСЖ» свою коллегу по работе, черт бы его побрал!

«Нашел».

Лаконичный ответ коллеги еще больше насторожил Киру. На самом деле она не знала, как ей следовало бы сейчас поступить: пытаться отшутиться или признаться в том, что она действует по своему плану? Мужчина был замешан в истории ровно наполовину и с тех самых пор, как вышло интервью с Неймаром в «Либерасьон», ни разу не обсуждал в редакции его последствия. Его работа ограничивалась лишь снимками, которые получились, что и говорить, — очень эффектными, но имя Матиса фигурировало под материалом, как и имя Геллани. И пока Кира думала, что ей написать в ответ, фотограф прислал новое сообщение.

«Притормози с инициативой. В кулуарах говорят заказчиком стал Реал Мадрид...»

Кира перечитала сообщение Матиса несколько раз, даже выглянула из-за своего монитора, чтобы визуально проверить уровень адекватности мужчины, но тот даже головы не поворачивал.

«С какой стати им заниматься этим?»

«Я думаю сбивают его цену, чтобы потом подешевле выкупить у парижан».

Девушка задумалась. Конечно, она отдаленно представляла, какие финансовые и конкурентные махинации творились в футбольном мире, закрытом от глаз болельщиков и прессы, хотя некоторые неприятные авантюры все-таки время от времени всплывали в СМИ. Чего только стоил тот же переход Неймара в «ПСЖ» при действующем контракте с «Барселоной»! И если трезво поразмыслить, после продажи своей главной звезды в итальянский «Ювентус», футбольный клуб нуждался в хорошо узнаваемом лице, который может представлять коммерческий интерес для спонсоров. Наверняка, дирекция по развитию «Реал Мадрид» вполне трезво оценивала спортивные способности Неймара, отметая на задний план все, что не касалось непосредственно футбола.

«Поняла, учту, спасибо».

Коротко ответив и подождав, пока сообщение будет прочитано, Кира уверенно удалила всю переписку, ощущая себя шпионом, вышедшим на вражескую территорию и действующим в одиночку. До самого конца рабочего дня девушка не могла выловить Матиса, чтобы более детально обговорить с ним все, что ему удалось узнать. Казалось, он нарочно избегал встречи тет-а-тет с коллегой, потому что, даже оказавшись практически наедине во время одного из перекуров, мужчина залпом допил очередную кружку американо и выскочил обратно к своему рабочему столу. Вероятно, он был не особенно в восторге от поведения Геллани, а потому предпочел единожды и очень красноречиво высказать свое мнение на этот счет.

Из-за того, что работа шла не совсем гладко, как того хотелось бы Кире, ей пришлось задержаться в редакции, чтобы закончить с некоторыми материалами, отсроченными для будущих выпусков. Это были какие-то совершенно скучные статистические сводки по общественным вопросам за минувший месяц, и более нудной задачи трудно было себе представить. Поразмыслив некоторое время в очередной раз над абсурдностью рабочих задач, которые ей ставил главный редактор, Кира откинулась на спинку стула и окинула опустевшее помещение редакции уставшим взглядом. На мгновение в ее сознании проскочила мысль просмотреть вечером вакансии. Пожалуй, это была самая дельная мысль за последние несколько дней, потому что в своем профессиональном будущем Кира сейчас вообще не была уверена. В конце концов, придержать запасной вариант никогда не было бы лишним, хоть Геллани вовсе не горела желанием оставлять «Либерасьон».

***

О том, что в холодильнике не осталось практически ничего, из чего можно было бы мало-мальски приготовить ужин, Кира вспомнила лишь тогда, когда уже сворачивала на Валь-де-Грас. Громко ругнувшись на свою забывчивость, девушка развернулась на пятках, едва не сбив с пути пожилую пару, неспешно прогуливавшуюся от церкви по кварталу.

— Пардон! — бросила Геллани и, мрачно почесав кончик носа, и стремительно понеслась в обратном направлении.

Подходящую к своему завершению неделю Кира практически не питалась дома, перекусывая на ходу, забегая в кафешку, открывшуюся на первом этаже бизнес-центра, в котором располагалась редакция газеты, или проводя по несколько часов в брассери до самого ее закрытия. Правда, такой несбалансированный график приема пищи не просто сказывался на животе девушки, но и значительно бил по карману. Питаться в общественных заведениях каждый день было неприемлемым расточительством накануне очередной арендной платы за квартиру, и Геллани, превозмогая желание вновь оказаться в гостях у мадам Дюплуа, с шумом ввалилась в первый попавшийся на ее пути продуктовый магазинчик.

Наспех побросав в корзинку два багета, несколько творожных йогуртов, пару консерв, яйца, ветчину, белый хлеб, связку бананов и маленькие помидоры черри, девушка остановилась напротив прилавка с аккуратно выставленными на нем алкогольными напитками. Будучи уроженкой Нормандии, Кира едва ли разбиралась во французских винах и теперь зависла около ровного ряда бутылок самой разной формы, цвета и этикеток на них. Геллани не была любительницей дегустировать алкоголь и осиливала в ресторанах не более половины бокала. И дело было не в каких-то принципах трезвенности, а лишь в том, что Кира просто не любила вкус алкоголя. Прямо перед глазами журналистки красовались вина Вувре, изготовленные на основе плодов виноградников Долины Луары. Отдав предпочтение минималистичной бутылке Barton & Guestier чисто из визуально приятных соображений, Кира решительно отправила вино в корзинку своих покупок.

Идея смаковать Вувре в одиночку, сидя на низком подоконнике с открытым настежь окном, оказалась вполне приличной, потому что угнетенное состояние и эмоциональная усталость, накопившаяся за прошедшую неделю, отошли куда-то если не на последний, то хотя бы на второй план. К тому же, сказывалась работа над очередным материалом, посвященным чрезвычайному происшествию со смертельным исходом. Раньше Кира как-то спокойно относилась к подобным заданиям, пусть они ей и не так часто выпадали, сейчас же от них живот скручивало неприятными спазмами, а к горлу подкатывал отвратительный комок. Подготовку новостной статьи об упавшем с моста в Финляндии автобусе доверили Геллани, и она с трудом дописала ее, ни разу не перечитав полностью, и без каких-либо угрызений совести отдала ее на доработку в редакторский отдел. Она была уверена, что редакторам придется хорошо потрудиться, чтобы из ее несвязного набора предложений, больше напоминавших отрывистые факты, состряпать приличный вечерний обзор. Оставалось надеяться, что никто из коллег не сочтет нужным пожаловаться на некачественно выполненную работу главреду.

Не улучшал настроения и тот факт, что за все рабочие дни Кире так и не удалось переговорить с господином Ламбером. Неприятная беседа вновь откладывалась до подходящего времени, и эта неизвестность тяжелым бременем повисла у девушки на плечах.

К полуночи голова Киры практически полностью освободилась от скопившейся в ней мыслей, уступая место рассеянной легкости, которая невидимой тонкой вуалью окружила Геллани, полулежавшую на твердом подоконнике. Ночная августовская прохлада врывалась в тихую квартирку, закрадывалась в уголки и шелестела над волосами журналистки. Наверное, стоило все же разбавить очередной бокал Вувре хотя бы бананом, но покидать свое уютное, пусть и жестковатое гнездышко, у Киры не было никакого желания.

Прежде чем окончательно погрузиться в воздушный поверхностный сон, Кира пальцами правой ноги прикрыла одну из створок окна. Сил заняться второй не осталось, и мысль о том, что она запросто может подхватить воспаление легких, ночуя на подоконнике у посвистывающего окна, настигла ее уже где-то на половине пути к сладкой дреме.

О планируемом домашнем ужине Геллани благополучно забыла.

***

Этьен Ламбер сверлил слегка сощуренными глазами дырку во лбу Киры уже минуты три в полном молчании, и девушка понятия не имела, стоило ли ей что-то произносить, чтобы, наконец, нарушить неловкую тишину. Главный редактор выглядел несколько рассеянным и вряд ли собирался отчитывать Геллани за — что уж скрывать — не самое лучшее качество статей, вышедших из-под пера сотрудницы на прошлой неделе. Впрочем, Кира и сама была не в восторге от своей работы и была близка к тому, чтобы и вовсе растерять всю свою журналистскую хватку. По крайней мере, ощущала она себя именно так. Кажется, профессиональное выгорание начинало маячить на горизонте, время от времени подбираясь все ближе и ближе и дразнясь своим упорством овладеть журналисткой полностью.

Господин Ламбер первым изъявил желание переговорить с Кирой наедине, и та с готовностью проследовала за ним за стеклянную перегородку.

— Кира, — наконец, прочистив горло, начал Ламбер. — Я думаю, ты сама знаешь, по какой причине находишься здесь.

Геллани неопределенно передернула плечами и заломила пальцы рук: она всегда так делала, когда волновалась, но не хотела показывать своего внутреннего напряжения.

— Да, — коротко ответила девушка, давая возможность своему руководству сразу же перейти к сути разговора.

— И что же это за причина? — зачем-то усмехнулся главред «Либерасьон», полностью сбивая свою сотрудницу с толку.

Кира могла назвать как минимум две причины, но сейчас не знала, с какой лучше начать. По крайней мере, для нее они обе были практически равнозначными.

— Хреновая работа, — произнесла девушка, а затем добавила: — Из-за другой...

Геллани осеклась, не закончив предложение, и испуганно глянула на Ламбера. Тот сидел и спокойно слушал, а выражение его лица нисколько не поменялось.

— Скажи мне, пожалуйста, ты не довольна своим материалом о Неймаре? Хочешь отказаться от него?

Девушка не ожидала подобного вопроса, а потому на ее лице мелькнула тень растерянности. Хоть главный редактор не повышал голоса, от внимания Киры не ускользнули нотки упрека и разочарования.

— Нет, — не совсем уверенно начала Геллани, предвкушая не самый приятный вариант развития событий. — Просто он... Не выходит у меня из головы, поскольку вызвал слишком большой резонанс, и я чувствую себя причастной к событиям, последовавшим за выпуском номера.

— Как профессиональный журналист, ты должна ценить каждый свой материал и особенно авторский, который сумел побить все рекорды французской прессы за месяц. В конце концов, ты не первый год работаешь в журналистике и прекрасно понимаешь, что средства массовой информации имеют огромное влияние на формирование общественного мнения. В данном случае ты не формировала его, ты аккумулировала его в одном месте, выразив точку зрения общественности, а потому твой материал и выстрелил. Потому что он был объективно правдивым.

Кира понимала, что господин Ламбер был прав, да и не сильно она волновалась раньше, затрагивая еще более щепетильные темы, чем позорная игра главного фаворита Чемпионата мира по футболу. Мозгу удавалось успешно фильтровать личное и аналитическое отношение к фактам, сейчас же почему-то произошел сбой, и найти причину этого сбоя никак не получалось.

— Чувствуешь себя виноватой? — неожиданно спросил мужчина, постукивая пальцами по глянцевой поверхности своего стола.

— Да, — честно призналась девушка. — Чувство вины сидит в моей голове, и я не могу избавиться от него.

— В таком случае, тебе стоит решить, как ты расставишь для себя приоритеты. В данный момент ты ставишь под сомнение как минимум свою профессиональную репутацию. Как максимум — репутацию газеты.

Последняя фраза главреда прозвучала почти угрожающе, и Кира вздрогнула. Вот и началось то, от чего она старалась так долго бежать. Сейчас Ламбер прозрачно намекнет на целесообразность нахождения Геллани в штате, потом даст неделю на раздумия, а затем выпрет к чертям собачьим по причине несоответствия целям и идеологии «Либерасьон». Перед глаза Киры уже маячил лист увольнения, молчаливые и смущенные взгляды коллег и коробочка ее личных вещей, собранных со стола.

— Кира? — вопросительный голос руководителя газеты вернул девушку к реальности. — Я считаю, что тебе надо взять перерыв, пересмотреть свои приоритеты и цели в профессиональной карьере. Я знаю, что ты — талантливая журналистка, но сейчас мне больше видна твоя неуверенность в своих действиях, чем твоя страсть к публицистике.

Этьен Ламбер так элегантно высказал свое недовольство работой журналистки, что Кира почти улыбнулась, на пару секунд позабыв, что находится на грани увольнения из одной из прогрессивных французских газет современности.

— Я планировала брать отпуск в ноябре, — неуверенно сказала девушка, исподлобья следя за руководителем «Либерасьон».

На протяжении всего разговор он не менял своей позы, что немного напрягало Киру. За это время она поерзала на жестком стуле бессчетное количество раз, поломала все пальцы и даже успела почесать пяткой зачесавшуюся икру второй ноги. Она откровенно нервничала, словно студентка на сдаче важного экзамена, от которого зависела вся ее дальнейшая судьба.

— Речь не идет об отпуске, — достаточно холодно, но слишком красноречиво возразил Ламбер.

— Ясно, — только и смогла произнести Геллани, ощущая, как противно защипало у нее в носу от несправедливости.

— Тогда примем решение через недели две, — вынес вердикт главред, не уточнив, правда, кто именно будет принимать его и на основании чего.

Очередная неделя началась для Киры не самым лучшим образом, и она покинула холодный кабинет своего руководителя в крайне мрачном настроении. Она была недовольна собой, потому что большую часть разговора откровенно трусила высказать свое мнение, и это было совсем не похоже на нее. Она злилась, потому что единственная статья, вышедшая из-под ее пера и имевшая невероятный успех, вдруг по какой-то нелепой случайности стала работать против нее.

Кира хмыкнула, нервно щелкая мышкой и перекручивая в голове все, что сказал ей господин Ламбер. Ситуация выглядела удручающе, и девушка не могла определиться, что должна была сделать в первую очередь, чтобы вернуть себя в форму. Никак иначе это было кармой! Только почему-то не самой справедливой, потому что никто другой из редакции не испытывал ни малейшего чувства вины за разнос игрока сборной Бразилии на первой полосе «Либерасьон».

«Плохи дела?»

Даже сообщение от Матиса, который встревоженно поглядывал в ее сторону, действовало на нервы, и первым делом Кира бросила на коллегу злобный взгляд. Правда, практически сразу же смягчилась: здесь не было вины фотографа, который, в отличие от Киры, выполнил свою работу не просто профессионально, а великолепно с этической точки зрения.

«Хуже некуда», — коротко ответила Кира, а потом, немного поразмыслив, добавила: «Забей».

Сообщение Матис прочитал сразу же, однако, отвечать ничего не стал.

Едва большая часть сотрудников редакции покинуло помещение, уйдя на обед, Кира откинулась на спинку стула и взглянула на мобильный телефон. Последний раз ее звонок остался не отвеченный, а на включившийся голосовой ящик она пробормотала что-то изумительно нелепое, отчего смысл ее сообщения вовсе потерялся. Неудивительно, что Неймар не стал реагировать на подобное действие со стороны журналистки. Впрочем, он проигнорировал бы ее в любом случае, хотя несколько последних сообщений на публичной странице в фейсбуке все же были прочитаны. Первый и единственный раз футболист решил ответить на телефонный звонок спустя три дня после выхода в свет номера газеты. Тогда разговор получился скомканным и длился не более минуты. Кира даже толком не помнила, что отрывисто наговорила, прочитывая заранее написанные на листке бумаги фразы. Неймар же вежливо выслушал собеседницу, но предпочел ограничиться одним предложением, состоящим всего из пары слов «Ясно, понятно, тогда я отключаюсь».

Сейчас же пальцы Киры вновь предательски потянулись к телефону. Что она хотела написать? В очередной раз вымолить прощение, толком даже не представляя, был ли ее номер занесен в черный список? Желание заполучить прощение у человека, которого она довольно жестоко обвела вокруг пальца, стало каким-то нелепым наваждением, избавиться от которого было не самой простой задачей. Возможно, если бы Неймар вел себя во время интервью заносчиво, пафосно и всячески показывал свою капризную натуру, Кира и на секунду не задумалась бы о том, а правильно ли она поступила. Но перед ее глазами стояла широкая белоснежная улыбка бразильца, а в ушах звучал его мягкий голос и искренний смех. За час, отведенный командой футболиста на интервью, он откровенно дал понять, что готов открыть свою душу и доверить ее в руки профессионального журналиста.

А Геллани взяла и уверенно наплевала в нее.