Запретное. Любовь за Гранью

Глава 38. Чародей

С парковки мы попали прямиком в кабинет. Добротный такой – с дорогой мебелью, книжными полками по стенам и толстым ковром на полу.

Первое, что сделал чародей, едва мы перенеслись, – ощупал воротник моей куртки. Он точно знал, где искать отслеживатель. Вряд ли кто-то ему донес. Том был не в курсе, а иначе избавился бы от отслеживателя еще в машине. Скорее, чутье подсказало.

Кто ж знал, что с контрабандистами будет чародей. Он изменил расклад сил не в нашу пользу.

— А вот и он, — чародей отцепил крохотный отслеживатель от куртки, бросил его на пол и растоптал. — Теперь нам никто не помещает.

— Он все равно успел передать сигнал, — заметила я. — Скоро здесь будут энфирналы.

— Вряд ли. Эти стены не пропускают магию, я лично об этом позаботился. Но игрушки энфирналов я в своем доме все равно не потерплю.

Вот так вместе с отслеживателем чародей растоптал мою последнюю надежду на спасение, а после спокойно прошел к массивному деревянному столу и по-хозяйски устроился за ним. Похоже, я у него в гостях. Жаль, приглашение вышло грубоватым.

— Вы – Кудесник, — осенило меня. Эта кличка очень подходила чародею, я не сомневалась, что права. А еще я узнала его голос. Это он был тем «капюшоном» с Манежа, которому меня хотел передать Том.

Седовласый кивнул. Его не особо расстроило, что я догадалась, кто он. Впрочем, это ничего не меняло. Кличка не имя.

Но это не главное, что я поняла. Я вдруг осознала, что два последних года моей жизни были сплошной ложью. Меня как ягненка тащили на веревке на заклание, а я об этом не догадывалась. Знакомство с братом, а потом его пропажа, помощь Идрис, даже кличка Кудесник, которую мне назвал якобы друг Тома, – все это звенья одной цепи.

Неужели и Чак? Ведь это он помог найти Томми. Все они – актеры в спектакле, цель у которого одна – переправить меня за Грань.

Единственное, о чем я так и не догадывалась даже после туманных объяснений Тома – с какой стати ради меня так напрягались? Может, Кудесник просветит.

— Где мы? — спросила я. Хоть голос ко мне вернулся, и то хорошо.

— В новом Сердце Логова, — откровенность Кудесника настораживала.