Твои отпечатки на осколках моих грёз

30. Происшествие

Я ухожу с Джанетой. Она предлагает лечь в комнате, где устроились они, но я предпочитаю ту, где стоит тахта.

- Я всё детство спала на бабушкиной... хочу поностальгировать.

На самом деле, я хочу уединиться.

Груз на сердце сделался ещё тяжелее. Знает он, видите ли!
Что мне делать? Сходить к какой-нибудь ведьме, пусть приворожит меня к мужу? Колдовство отворачивает от тебя Всевышнего, поэтому отпадает. Но, может, есть народные средства? Настойка лепестков розы, эхинацеи и полбанки мёда, мажьтесь два раза в день - и пусть пчёлы зажалят вас до смерти.

Второй час ночи. Ворочаюсь с боку на бок. И вдруг телефон начинает вибрировать.

В трубке - неразличимый сквозь слезы, переходящий на визг крик Камиллы:

- Анзор! Там... столько к-крови! И никого нет!

- Что? Ради Бога, говори нормально! Что случилось?

- Мы попали в аварию... Скорая... Одна карета... На вызове... - рыдания не дают ей продолжить.

Мои руки трясутся. Истуканом стою с минуту, пока передо мной не появляется Ринат.

Он берёт телефон из моих рук и медленно, чётко выговаривая каждое слово, узнает у Камиллы детали. Затем велит ей вытащить мужа из машины и оттащить подальше. Он повторяет каждое слово по два раза. Отдав инструкции, обращается ко мне:

- Поехали.

Иду следом за ним и сажусь на пассажирское сиденье.

- Мы успеем, - говорит он, и от уверенности в его голосе моя тревога немного приглушается.

Выдавливает педаль газа до предела, и мы несёмся на огромной скорости по ухабистым сельским дорогам.

- Я даже не спросила сестру, где...

- Они под Шелковской.

- Ребёнок...

- Они вдвоём.

Слава Всевышнему, Тимура не было с ними.

Свет фар вскоре падает на машину, наполовину въехавшую в дерево на обочине. Поодаль заметна фигура Камиллы, на земле - неподвижный Анзор. Сторона водителя - гармошка... Не представляю, как сестре удалось высвободить мужа из лап металла.

Я подбегаю к ней, обнимаю. Она в шоковом состоянии, на лбу глубокая царапина и кровь закрасила его до бровей. Ринат с автомобильной аптечкой уже склонился над моим зятем.

Подушки безопасности не сработали - видимо, они ехали без ремней. Мне страшно смотреть на пострадавшего, но я не могу не следить за действиями Рината.
Он накладывает бинты на голову, а затем принимается за травму на груди.

- Подойди, нужна твоя помощь.

Используя пакет от бинта, он герметизирует рану, а я закрепляю края пластырем.
Аккуратно поднимает Анзора и несет его в машину.

- Откинь пассажирское сиденье, ему нужно полусидящее положение.

Быстро исполняю. Мы с сестрой садимся на заднее сиденье, и Ринат трогается. Он едет с низкой скоростью - чтобы избежать тряски. Я обрабатываю рану сестры ватными дисками, смоченными в перекиси водорода, она ревет без остановки.

- Он ведь выживет? - повторяет она в сто восемьдесят шестой раз.

- Обещаю тебе, - раздаётся с водительского сиденья, - с ним всё будет хорошо.

И я верю.

В больнице неповоротливая дежурная медсестра начинает суетиться только тогда, когда Ринат суёт ей в белый карман халата деньги. Вскоре Анзора уносят на носилках.
Время будто зависло, не движется совсем, я смотрю на часы на стене, и мне кажется, будто они остановились.

- Почему их так долго нет? Он... он... ведь...

Камилла, едва успокоившись, снова разразилась рыданиями.

Наконец, выходит врач.

- Отличная работа. Тот, кто оказывал первую помощь, считайте, спас этого парня. Мы провели операцию, всё хорошо. Сейчас не беспокойте пациента, а завтра я разрешу посещения.

Камилла плачет, крепко обнимая меня. Затем оборачивается к спасителю:

- Я твоя должница до конца отмеренных мне дней! Да будет доволен тобой Всевышний!

- Всеми нами, - произносит он и переводит взгляд на меня.

- Спасибо, - говорю я.

И если в этот момент я не испытываю любовь, соизмеримую со вселенной или со всеми мирами взятыми вместе - то я не чувствую ничего.

Я люблю его.

И он знает, как я смотрю на того, кого люблю.