Я тебя сломаю

Часть 36.

Pov. Чонгук.
А пока…
Не ведаю, что творю. Звоню своим подчинённым и отправляюсь в дом Клима.
Нам как раз есть, что обсудить.
– Я совершенно про тебя забыл, Чонгук, – усмехается ублюдок напротив меня.
Вальяжно иду до кресла. Опускаюсь в него и хватаю со стола скотч.
Я чувствую себя здесь, как хозяин. Потому что раньше он был и моим домом. Знаю каждую комнату, закоулок. Да, какое-то время я жил у него под крылом. Обучался.
А потом меня вытолкали из этого гнезда на волю. И я стал тем, кем являюсь сейчас.
– Ты оттягиваешь мне вечер с юной овечкой, – скалится и явно представляет у себя в голове нескромные сцены.
Аж воротит. Как представлю ту же Лису, маленькую девчонку, а рядом эта рухлядь, что трогает её грязными и старческими руками.
– Ещё такой сладкой. Беременной. Слегка передержу её и…
– Заканчивай, – резко обрубаю. Мне не интересно, как он лакает молоко у только родивших баб. – Я не твои фетиши сюда пришёл выслушивать. По другому поводу. Ты привлекаешь слишком много внимания. Девчонка каждый месяц.
– А я-то что? – ухмыляется. Делает вид, что не при делах. Но мы оба знаем, что это не так. – Я планку снизил. До этого троих взял. Сейчас по одной. Я тут последнюю такую нашёл… Думаю, так и быть, на полгодика возьму перерыв. А если она мне понравится… Подумаю над тем, чтобы взять мини-отпуск. Ты как раз меня и отвлекаешь от дела. Первая ночь. Она всегда волнительна у девушки.
Чуть не морщусь прямо у него на глазах. Бля, мне вообще людей не жалко. А тут… Противно.
– Я же сказал – заткнись.
– Какой злой, – играется, зная, что мне не нравится. – Ты зачем-то ещё пришёл?
Киваю и снова возвращаюсь к насущным проблемам.
Мы говорим около получаса, после которого мне хочется отмыться. Алкоголем.
Но я обещаю себе не пить. Потому что сейчас мне нужен ясный ум и, тем более, не бухло.
Поскольку иду по дому Клима в знакомую часть дома. Там он всегда держит девиц, которых заставляет с собой спать.
Жизнь или смерть. Хочешь жить – соси, раздвигай ноги. Хочешь умереть – достаточно сказать простое «нет».
Какой же это всё-таки стресс для беременных.
А ведь этот дебил предпочитает именно таких. Ворует. Лишает девственности, если она есть, а таких он любит. Осеменяет. Когда у пленницы появляются дети…
Фу, блять. Даже думать не хочу.
И не могу.
Останавливаюсь, прислушиваюсь. Улавливаю топот чьих-то ног. Походка лёгкая, кто-то точно спешит. Или бежит. Дыхание сбивается.
Вижу приближающуюся тень. С той стороны, куда и иду.
Жду, когда силуэт покажется на глазах. Неужели нашлась смелая жертва, что решила сбежать из лап Клима?
Смело. Но глупо. Он ведь всё равно найдёт.
А я ей точно помогать не буду.
Сделать вид, что не видел её? Или оттащить за шкирку обратно? Нет, второе точно нет. Пусть он понервничает, а я…
Так и быть дарую ей мнимую свободу. Ей всё равно ничего не поможет.
Этот дом – клетка. Самостоятельно не выберешься. Тут охраны, как у президента.
Делаю шаг вперёд и иду навстречу.
Пока не замечаю вьющиеся золотистые локоны. Знакомое бледное лицо, что белеет на глазах.
Голубые глаза цвета моря слезятся, наполняются влагой. Блестят так красиво, что останавливаюсь, когда узнаю в них смиренную стихию.
Когда волны не бушуют. Бьются о скалы, потому что по-другому не могут.
Мне не надо смотреть на лицо.
На идиотский костюм овечки из секс-шопа, в который старик вырядил девчонку. Теперь понимаю, о чём он говорил до этого.
«Ты оттягиваешь мне вечер с юной овечкой»
Я всего лишь вижу эти глаза. В них плещется отчаяние.
Испуг.
Страх. Самый настоящий.
И это первый удар.
Моего мёртвого и грёбаного сердца. Оно сжимается в маленький комок.
Приносит боль и резко разжимается, принося облегчение. Странное. Необычное.
А в груди что-то колет.
Таким взглядом она смотрела и на меня. Загнанным в угол. Отчаявшимся. Но не пустым.
Когда стояла на коленях. А я трахал её в рот. Когда прижимал к стене. А я нависал над ней и говорил грубости. Приказывал. Унижал.
Второй удар. Как под дых. Голову в колокол сунули. Вот так неожиданно в голове затрещало.
Гляжу дальше. Перемещаю взгляд на застывшее лицо.
Видит меня.
Поэтому зажимает рот ладонью, чтобы не вскрикнуть.
И слёзы. Слёзы, что катятся по щекам.
Вижу их не впервые, но сейчас…
Гложет. Не могу их видеть.
Это на меня такая реакция?
Разве я хуже, чем он?
Почему сейчас она бежит, пытается спастись от того шизанутого, а при виде меня рыдает?
Внезапно она убирает руку ото рта. Ожидаю, чего угодно. Криков. Но думаю, она умнее, чтобы делать это.
И ведь я оказываюсь прав.
Лиса приоткрывает рот. Шепчет немыми губами. А её слова звонко барабанят по ушам. Мозгам. Сердцу.
Такими хлёсткими, резкими ударами.
– Если ты не хочешь, чтобы твой ребёнок умер здесь… – всхлипывает, шокируя меня.
Встаю, как вкопанный. Ног не чувствую. Перед глазами она, а в голове - ничего.
Смотрю ей в глаза, полные боли. И эмоции, что в клетке сидят, утихнуть не могут.
Но ясные мысли слегка появляются в моей голове.
Точно, ведь Клим что-то тогда сказал… Беременная. Овечка.
Опять смотрю на её развратный костюм. Он не прикрывает ничего. Старый извращенец решил порадовать глаз.
Но это точно костюм овечки.
Только не говорите мне…
Твою мать, что?
Какого хрена?
– Спаси меня, – отчаянно плачет, на секунду останавливаясь. И добавляет. Чем добивает меня. –Грёбаный ты дьявол!