Свет лилий [18+]

26. Добро пожаловать во Дворец

Вэнь Шэнь долго готовился, ведь этот день должен был стать действительно важным не только в его жизни, но и в жизни всего Гучэна. Он пока не вполне представлял свои обязанности, кроме как быть рядом с Князем, но уже чувствовал, что это должно быть в разы проще работы Жреца.

Жреца...

Вэнь Шэнь понимал, что, оставив Сы без присмотра надолго, сделал плохо и себе, и Хранителям. Они остались без Жреца, который должен был оберегать и защищать, давать благословения, принимать роды, проводить обряды. К тому же, чуть что, он не успеет добраться до границ вовремя. Вдруг Духи начнут действовать?

А они зовут его. Зовут каждую ночь, когда он закрывает глаза; из темноты доносятся их голоса и чувствуются мириады взглядов. Они хотят, чтобы он вернулся.

За эти годы Вэнь Шэнь так и не понял тайн жизни и намерений Цю Шиянь. Ни один человек не знал, что она хотела от Духов и от собственного сына. Единственное, о чём сказал Тао Биюнь, было то, что Цю Шиянь отдала жизнь своего супруга в обмен на что-то важное.

Больше ни о чём Вэнь Шэнь не знал. Однажды он даже попытался спросить об этом у Духов, в очередной раз пребывая в Разломе, но те лишь расхохотались и выбросили его сознание обратно в реальный мир.

Что ж. Ли Шаньяо пообещал, что Жрец сможет возвращаться в Сы тогда, когда ему это будет необходимо. Нужно ведь просто раз в полтора или два месяца приезжать, спускаться в Разлом, выполнять все просьбы жителей... Ох, они, пожалуй, так злы на него. И Цао Яо, наверное, даже не представляет, что дело в Тао Биюне, о связи с которым она ничего не знает.

Вэнь Шэнь стоял перед бронзовым зеркалом и смотрел на себя, держа в руках подготовленную одежду. Он не чувствовал, что это тело принадлежит ему. Всё, что он ощущал к себе, – это отвращение.

Тао Биюнь не видел в нём ничего. Он не любил его не потому, что они не подходили друг другу, а потому, что Вэнь Шэня не за что было любить. Всякий раз, когда молодой человек думал, что всё налаживается, Тао Биюнь доказывал обратное.

Казалось, он тянулся к нему, но не потому ли, что это лишь воображение Вэнь Шэня? Или, быть может, так на главе Лин сказалось его долгое одиночество? Или же ему послужило развлечением их общение, чуть более близкое, чем должно было быть?

Выходит, раз Тао Биюню была неинтересна его личность, ему, возможно, было интересно его тело? Да, что-то такое он проявлял по отношению к Вэнь Шэню, но это было похоже не на желание, а на голод жадного зверя, который хотел разорвать его от необъяснимой ненависти.