No surprises

11. Альтруист.

  Камера предварительного заключения - сырая и душная бетонная коробка
два на три метра, разделенная пополам решеткой. Под потолком гудит, мигая,
флуоресцентная лампа.

  У стены оглушительно храпят две груды тряпья; единственную в камере
скамью занимают представители древнейшей профессии самых разных полов,
цветов и размеров. Прямо на полу, привалившись плечом к решетке, сидит
мрачного вида девчонка в короткой юбке, а рядом с ней, но по другую сторону
стальных прутьев дремлет какой-то парень; из противоположного угла хмуро,
хотя и несколько расфокусировано, глядит нечто русоволосое и потрепанное, a
к нему ластится заплаканный блондин лет четырнадцати на вид.

  От бездомных несет кислятиной; у «ночных бабочек» чрезвычайно постные
мины и порванные колготки; правая рука девчонки замотана чем-то, что в
прошлом, видимо, было майкой ее приятеля; блондин, повиснув на шее своего
бойфренда, что-то шепчет ему на ухо, пока тот распространяет вокруг волны
глухой ненависти ко всему человечеству.

  В камере предварительного заключения витает отвратительный смрад
немытых тел, дешевого парфюма и алкоголя. Поразительно тихо.

  - Эрен, - осипшим голосом зовет Микаса, но тот не отзывается, и она
толкает его в бок, повторяя громче:

  - Эрен! Не спи.

  - А я и не сплю, - не разлепляя век, бормочет он.

  - Тебя отпустило?

  Йегер моршится, обнимает ее ноги и лениво тянет:

  - Не-е-е. Все еще хреново.

  - И меня не отпустило, - кивает Микаса, откидываясь на холодную, плохо
оштукатуренную стену. - Эй, Армин!

  Тот резко оборачивается, теснее прижимаясь к злому, как черт, Жану.

  - Что? - всхлипывает.

  - Иди к черту со своими тусовками, Армин.

  Он - в слезы; Кирштайн, немного подобрев, успокаивающе гладит
спутанные светлые пряди:

  - Ну все, подбери сопли.

  - Не могу. - Арлерт утыкается в мокрую от слез рубашку, плечи его
судорожно вздрагивают. - Ты меня ненавидишь, Микаса - тоже...

  - Ты хоть и идиот, но я тебя не ненавижу. Отлуплю потом, конечно, чтобы
впредь неповадно было.