No surprises

12. Памятник при жизни.

   Целиком историю своего чудесного спасения Эрен узнает лишь на следующий день, причем, как ни странно, из уст Жана. Шаткий мир между ними был восстановлен тем же утром, после неловких извинений под
пристальным надзором Армина.

  Отец Кирштайна, по совместительству - горячо любимый кузен директора
Смита, едва узнав, в какой глубокой заднице застрял сынишка, тут же позвонил
куда нужно и попросил Эрвина забрать его отпрыска из полицейского участка. Эрвин, быть может, с удовольствием помог бы родственнику, но сам пребывал
на другом конце страны, поэтому немедленно набрал Аккермана –
единственного, кому доверял больше, чем самому себе. Было как раз четыре утра, и Леви, тихо ненавидя весь мир, поехал по указанному адресу. Лишь
оказавшись в приемной и назвав нужные имя-фамилию, он догадался узнать, кого еще привезли за компанию с этим буйным товарищем.

  Жан нашептывает Эрену всю эту историю, пока профессор прохаживается вдоль доски, скрестив руки на груди, и мучает заковыристыми вопросами до
смерти перепуганного Бертольда. У их потока - общий семинар по дискретной математике, но у всех такое ощущение, что Аккерман вот-вот достанет из-под стола остро отточенный топор и примется отсекать головы тем, кто неправильно оформил доклад.

  Бертольд рисует на доске график, мел зубодробительно скрипит, и
профессор злится еще больше, но упорно игнорирует вибрирующий на столе телефон. Студенты косятся на него с удивлением, перешептываются; Аккерман
не выдерживает и, схватив сотовый, вылетает в коридор. Проходит почти полчаса, прежде чем он возвращается: лицо застывшее, мертвенно бледное,
словно из воска, а голос - странно охрипший:

  - Сегодня заканчиваем раньше. Запишите задание и проваливайте.

  Эрен нарочно копается в рюкзаке, пока аудитория не опустеет, потом
спускается к преподавательскому столу.

  - Все в порядке? - осторожно интересуется он.

  Леви, все это время стоявший у окна, судорожно вцепившись побелевшими пальцами в край подоконника, лишь качает головой:

  - Конечно. Занятия не отменяются, Йегер. Подъедешь ко мне часам к шести.

- Хорошо, - он не уходит, но и не пытается приблизиться; просто смотрит испытующе, ожидая внезапного откровения.

  Профессор все так же молчит.

  Микаса и Армин шушукаются у дверей аудитории. Как только на пороге показывается Эрен, они резко замолкают, выдавая тем самым объект своих обсуждений.

- Так, - до Йегера доходит поразительно быстро. - Давайте сразу проясним ситуацию.

- Мы были под кайфом, - первым выпаливает Арлерт; его скулу украшает тщательно замазанный тональным кремом синяк авторства ревнивого Жана. - Не соображали, что творили.

- Просто забудем, - - кивает Микаса. - И никогда не будем повторять.

- Наверное, не будем, - Эрен хмыкает.

Они обмениваются долгими, только им троим понятными взглядами: врать можно кому угодно, но друг другу - бессмысленно; будь они «всего лишь друзьями», ничего такого бы и не произошло. Йегеру не хочется копаться в тонкостях этих взаимоотношений, потому что клубок чувств и затаенных
желаний между ними запутался настолько давно и настолько прочно, что уже и не разберешь, где чьи грязные мыслишки.

Тем не менее, спускаясь по лестнице на первый этаж, Эрен немного отстает и краем уха улавливает, как Армин шепчет Микасе:

- Кстати, хотел сказать: классно целуешься.

- Ты тоже... ничего, - отзывается та, и они негромко смеются.

***
Эрен приходит ровно к шести: запомнил, что опаздывать на занятия к Аккерману чревато порцией увесистых подзатыльников. Тот встречает его с котом на плече и стаканом виски в руке.