𐋏ᥲρᥙᥴ᧐ʙᥲнныᥱ ɯρᥲⲙы °

15 𝙘𝙝𝙖𝙥𝙩𝙚𝙧

Чонгук °

Месяц спустя.

— Звонил Иван, — слышу я голос Чимина в наушнике. — Мимо них только что проехали две машины, и они едут в твою сторону. Убирайся нахрен оттуда.
Я ругаюсь.
— Юнги  все еще внутри, — говорю я, проверяю пистолет и фокусирую взгляд на задней стороне склада итальянцев.
— Чонгук, они будут там меньше, чем через пять минут.
— Я его не оставлю.
— Я же сказал тебе взять с собой больше людей! Черт возьми, Чонгук , ты никогда не слушаешь.
— Там должно было быть только двое охранников. Может, кто-то их предупредил. Мы уезжаем, как только выйдет Юнги.
Я поворачиваюсь к Антону, который сидит на водительском месте, и киваю в сторону задней двери на дальней стороне склада, метрах в пятидесяти или около того.
— Как только увидишь Юнги , прикрой ее машиной. У нас будет компания.
Через две минуты я слышу, как справа подъезжают машины, а в следующее мгновение дверь с задней стороны склада открывается, и оттуда выбегает Юнги .
— Давай! — рявкаю я.
Антон заводит машину и мчится к Юнги. Я открываю окно, прицеливаюсь в одну из машин, приближающихся с боковой дороги, и начинаю стрелять. Первая машина вильнула, вероятно, водитель потерял управление после попадания пули в шину, и врезалась в дерево. Вторая машина проезжает мимо нее и мчится к нам. Я стреляю еще два раза. Раздается звук открывающейся двери, и в машину заскакивает Юнги.
— Вы тут без меня веселитесь, — говорит он и смеется. Маньяк.
— Гони! — кричу я Антону, меняю магазин и возобновляю стрельбу по итальянцам, которые остановились в двадцати метрах от нас и пытаются выйти из машины. Мне удается попасть в обе передние шины, прежде чем наша машина покатится вперед.
— Взорви их, — кричу я через плечо, не сводя глаз с машины итальянцев.
— Конечно, — слышу, как Юнги  говорит сзади меня. Через секунду раздался взрыв.
Я смотрю в зеркало заднего вида и вижу, как рушится западная часть склада.
— Сообщи Чимину, что мы вышли, — говорю я Антону и поворачиваюсь к Юнги. — Проблемы были?
— Кроме того, что ты забрал большую часть моих вещей, нет.
— Я хотел уничтожить только их здание. Ты привез столько взрывчатки, взрывчатки, что хватило бы взорвать полконтинента. — Я качаю головой. Чимин был прав. Он совершенно нестабилен.

Розе °

Я открываю дверь и смотрю на маму.
— Что ты здесь делаешь?
— Ты не отвечаешь на звонки уже несколько недель. Я волновалась.
Я отодвигаюсь в сторону, чтобы дать ей войти, закрываю дверь и направляюсь в гостиную.
— Я написала тебе вчера.
— Да, твое «я в порядке, перестань звонить» меня не убедило. Как ты себя чувствуешь?
— Как аварии. — Я пожимаю плечами, беру кисть и продолжаю работать над своей картиной.
— Роще ты выглядишь ужасно.
— Спасибо, мама.
Краем глаза я вижу, как она входит в комнату и медленно поворачивается, глядя на картины, которые я выстроила вдоль стен.
— Обычно ты добавляешь какой-нибудь яркий цвет. Все эти картины просто серые и черные, — говорит она.
— Откуда ты это знаешь? Ты никогда не интересовалась моим искусством.
Она ничего не отвечает, но подходит ко мне и несколько минут смотрит, как я рисую.
— У меня картина с девушкой в зеленом платье. Мы повесили ее в гостиной.
Я замираю с кистью на холсте.
— Я думала, что ее продали вместе с остальными, анонимному покупателю. Он их вернули?
— Нет. Он позволил мне забрать ее.
Я поднимаю на нее глаза. — Он?
— Твой муж. Это он купил картины.
Я делаю глубокий вдох и поворачиваюсь обратно к своему холсту.
— Он больше мне не муж.
Я пытаюсь продолжить работу, но моя рука с кистью дрожит, поэтому я опускаю кисть и смотрю на незаконченную черную фигуру передо мной. Мама берет меня за плечи и поворачивает к себе.
— Что между вами произошло, милая? Я думала, вы останетесь вместе.
— Я вошла, когда он потрошил Брайана, — говорю я. — После того, как он отрезал ему почти все пальцы.
— Он убил его?
— Да.
Она молчит мгновение, а потом качает головой.
— Он любит тебя.
Я чувствую, как слезы начинают собираться в глазах.
— Да, любит. Но иногда любви недостаточно.
— Розе, ты знала, кто он, и все равно влюбилась в него. Разве ты не можешь его простить?
— Он бы сделал это снова, мама. Я не могу жить с еще одной смертью на моей совести. Эта уже слишком тяжела. Это делает меня лицемеркой? Что меня никогда не волновало, что он сделал или кого он убил раньше?
— Так устроен его мир. Но не твой.
Я поворачиваюсь к холсту и снова беру кисть.
— Я должна закончить картину к завтрашнему дню.
— Хорошо, дорогая. Я дам тебе поработать. — Она протягивает руку и слегка поглаживает тыльную сторону моей ладони. — Пожалуйста, ответь мне, когда я позвоню.
Я слышу мамины шаги, удаляющиеся, затем останавливающиеся. Я поворачиваюсь и вижу, что она стоит в дверях, ее голова слегка наклонена.
— Я ошибалась насчет твоего мужа, — говорит она, затем поднимает голову, и наши взгляды встречаются. У нее странное выражение лица. Я в полном замешательстве от ее слов и вообще от всего этого визита.
— Ты же знаешь, что твой отец никогда бы не убил человека для меня.
— Ну, это же хорошо, мама.
— Нет, милая. Это не так, — говорит она и выходит из квартиры.