Вчера я умру

Глава 16.

***

Сказать честно, я не узнаю почерка своей матери. Ну, или той женщины, которую считала матерью всю свою жизнь. Тут, в её дневнике семнадцати лет давности, он совсем отличается от того, что я видела прежде: неаккуратный, буквы заострённые, наклонённые в разные стороны, слова то выведены жирно, то еле-еле заметно нацарапаны.

«Я не знаю, сколько мне ещё придётся работать тут. Уже шесть лет (с четырнадцати) я почти не вылезаю из своего кабинета. А теперь ещё и Катрина...

Что за чёрт послал эту несчастную в мою лабораторию?! Хуже того только то, что Оно решило повторить эксперимент во второй раз, видите ли, его заинтересовал результат первого.

Второй ребёнок, который, скорее всего, родиться таким же больным, как и первый. Этого просто нельзя допустить. Но если эксперимент всё-таки пройдёт удачно, ребёнок станет таким же, как и его родители – в этом нет сомнений.

Я хочу забрать девочку и покинуть «Гондолу». Думаю, я смогу справиться с этой задачей. У меня просто нет выхода – я хочу защитить ребенка, и сделаю всё для безопасности девочки. Надеюсь, я смогу растить её втайне от «Гондолы». Быть обычным родителем с обычным ребёнком, возможно, выйти замуж... я надеюсь продумать всё до мелочей, ведь впереди ещё четыре месяца. Четыре месяца безвылазного сидения в лаборатории, контролем беременности Катрины и получения новых приказов.

Я справлюсь, ведь я сильная. Я не хочу допустить для этого ребёнка того же, что мои родители допустили для меня и Оно допустило для своего сына».

С полминуты я просто смотрела на лист, пытаясь переварить только что прочитанное. Как я понимала, ребёнок, о котором шла речь – я. И если так, то я знаю имя своей настоящей матери. Картина.

Смутно-знакомое имя.

Спустя минуту безуспешных попыток вспомнить, мне всё-таки удалось зацепиться за воспоминание. На одном из дел из личного архива папы – переехавшего в нашу квартиру вместе с Владимиром – было имя. «Катарина Макарская».

Поймав себя на мысли, что начинаю подозревать о возможном родстве с ней, я отгоняю эту мысль подальше и размышляю логически: записи велись больше шестнадцати лет назад, и за это время с моей биологической матерью могло случиться что угодно. Она могла умереть, могла стать инвалидом или заболеть какой-нибудь неизлечимой болезнью. Могла чудом освободиться из этой секты и покинуть страну. С ней могло случиться что угодно за шестнадцать лет. Я не знаю, что именно, но очень хочу узнать. Может быть, эта женщина ещё жива.