Вчера я умру

Глава 37.

Денис не мог поверить своим глазам. Перед ним был до основания выгоревший дворик старого банка, всё черное, в копоти, пыли и саже, а от верхних уровней «Гондолы» уже не осталось совершенно ничего. Не осталось больших стеклянных окон на втором этаже, не осталось офиса. Покосившиеся от взрыва кованые ворота и такой же забор. Всё было похоже на декорацию к постапокалипсистическому фильму. По телевизору, по кадрам из утренних новостей всё выглядело не так ужасно, но теперь, когда он видел всё это вживую, ему стало не по себе. Это место было его домом. Сейчас оно было полуразрушено – уцелели только затхлые, холодные и сырые подземные уровни.

- Денис Александрович, - он услышал голос кого-то из гондоловцев, и неимоверными усилиями заставил себя развернуться на голос, а в его голове, словно ужаленная, туда-сюда металась только одна мысль:

«Эта обдолбанная псина разрушила мой дом. И он, клянусь, поплатится за это. Он потеряет всё, что ему дорого. И начну я с самого дорогого, что у него осталось»

- Да, - он придал голосу напускного безразличия ко всему и жесткости, как делал всегда, когда ему трудно было совладать с самим собой. Молодой человек никогда не подавал виду о том, что его что-то беспокоит или что-то не так, надевая маску а-ля «мне всё равно, что происходит», и только он знал, что за ней прячется.- Чего, Макс?

- С вами всё в порядке? – подойдя ближе, робко поинтересовался чёрноволосый паренёк. Максим. Он был старше Дениса, но при этом выглядел лет на шестнадцать-семнадцать, не больше. – Вы как-то странно смотрели...

- «Гондола» пострадала от рук Отступника, да, конечно, я в полном порядке! – язвительно оборвал его блондин, хлопая в ладоши, кажется, с большим усилием, чем стоило бы. – А я ещё удивляюсь, как такое могло произойти, когда половина «Гондолы» ни хрена не соображающие идиоты, всё ещё верящие в то, что Отступники не нарушат границу. Главарь нарушил. Нарушат и остальные. Но будет уже поздно! – практически выкрикнул он. А потом, отшатнувшись, посмотрел на свои руки в дорогих перчатках, и удивляясь своему нервозу.

- Мы уничтожим их, Денис Александрович, будьте уверены. Мы...- он осёкся, не зная, как заставить Дениса поверить в их победу. Странно, но если остальные гондоловцы испытывали к сыну управляющего неприязнь, он испытывал к нему ничем не объясняемую жалость.