Семь бесконечных сияний

Глава первая. О саламандрах, песнописцах и рыночных площадях

— Держи вора! Стой, ты, подлец! — визгливо кричала торговка овощами, надрываясь так, будто у неё уволокли все помидоры с баклажанами, хотя на деле — лишь одну несчастную морковку. И всё бы ничего, вот только вопли её привлекали толпу, и вскоре пресловутое «Держи вора!» разлетелось по всей рыночной площади. Чтоб ей пусто было, этой толстухе в заляпанном переднике.

Тео замер посреди узкой улочки, переводя дух, и, обернувшись на преследующую его разномастную толпу, нырнул под прилавок со специями. По счастью, продавец его не заметил, и Тео, едва не чихнув от обилия ароматов, прополз за прилавком, чтобы затем завернуть в проулок, ведущий вон с площади, и там спрятаться между стенами двух соседствующих домов. Здесь он наконец-то мог отдышаться. Закусив губу, Тео выглянул из укрытия и, убедившись, что преследователям наскучило бегать за ним, вытащил из-за пазухи украденную морковку, поплевав на неё и обтерев рукавом.

— Ну что, Лурдес, мы оторвались, — усмехнулся он, надкусывая корнеплод и ласково поглядывая на чёрную ящерку, выглядывающую из нагрудного кармана. — Ну давай, иди сюда! — Тео поднес руку к груди, и ящерка юрко переползла на его ладонь. Её чешуйки отливали сусальным золотом под палящим солнцем Фламмсбурга, и Тео невольно залюбовался их блеском. — Будешь морковку? — со смехом спросил он, наблюдая за своей питомицей, но та лишь фыркнула, выдохнув из ноздрей две тонкие струйки дыма.

Тео пожал плечами и с хрустом доел морковь, отмечая про себя, что она довольно-таки безвкусная — стоило поднимать из-за неё такой шум… Подумаешь, одна несчастная морковина — торговка не выручила бы за неё больше ржавой монетки с треугольником. Беда в том, что у него даже такой монетки не было, не говоря уже о золотых фениксах или драконах, которые могли бы оказаться в кошельке… ну, хотя бы вон того прохожего в хороших кожаных сапогах. Что ж, зато у Тео была саламандра, да не нарисованная на позолоте, а самая настоящая, с холодной кожей и горячим пламенем внутри. На самом деле, таких духов огня во Фламмсбурге было не счесть, но подчинить себе саламандру мог далеко не каждый — вот они с Лурдес сразу же нашли общий язык. Наверное, почувствовали родственную связь — одинокая ящерка и одинокий мальчишка. Они познакомились года три назад, когда ему было четырнадцать — Тео уже тогда бродяжничал и воровал на рынках, устраивал беспорядки на площадях и нисколько не удивлялся тому, что это неведомым образом сходит ему с рук. Тот год, он хорошо это помнил, выдался неурожайным, да ещё развязалась война с Водным Королевством… Тяжело было. Он тогда, и без того тощий, похудел ещё сильнее, превратившись в обтянутый кожей скелет, но в один из голодных дней поживился по-настоящему королевским ужином. Кажется, то был день совершеннолетия его высочества принца Эргона, и во дворце давали пир, на который Тео проник обманом, спрятавшись за широкими юбками двух почётных дам — стража так и не заметила его. О, какой это был роскошный пир!.. Правда, взъерошенный чумазый мальчишка не много успел увидеть, но свистнуть пару гусиных ножек и тарталетку с паштетом с праздничного стола оказалось для него делом чести. А потом пришлось удирать от стражников, устроив настоящий переполох, посшибав с ног знатных дам и господ, попавшись на глаза самой королеве… Кажется, привлекать внимание к собственной персоне, когда это меньше всего требуется, было одним из врождённых талантов Тео. Но, тем не менее, в тот день он выбрался из королевского дворца с добычей и укрылся в тупике за мостовой на окраине города. Там было пыльно и душно, а тесно налепленные домики из известняка отлично укрывали его от посторонних глаз. Там-то, в углу, в переулочной пыли, Тео и обнаружил Лурдес; тогда-то он и узнал, что саламандры не брезгуют зажаренными утиными ножками. По правде сказать, Лурдес оказалась абсолютно всеядной, и со временем он перестал удивляться этому — зачем, когда в мире есть ещё столько необычного?..