may ailment ✘ styles

8.2. пара загубленных душ

Пахло медикаментами и старыми историями болезней — запах, который так ненавидел Гарри, а ещё пахло хлором и кофе из автомата, который постоянно покупал офицер, он, по непонятной для кудрявого причине, все ещё оставался здесь и ждал чего-то, регулярно поглядывая на пустующий пост дежурной сестры. Прошло уже достаточно времени и персонала в коридоре появлялось все больше, но по-прежнему не было никого, кто бы мог развеять несколько страшных догадок Стайлса.

Гарри был жутко раздражен и взволнован, буквально все, что он видел, тот час же вызывало агрессию, сильную и кратковременную, поэтому, когда парень получил замечание за злостное нарушение правил, в виде прикуренной сигареты, он поспешил потушить её о стену, ужасного синего цвета, которая так надоела ему за эти часы и отбросить окурок в сторону медсестры, сделавшей замечание. Офицер посмотрел на парня предупреждающим взглядом, но будучи слишком уставшим, не сказал ни слова, лишь кивнул головой в сторону выхода и сонно потер глаза.

Можно было заметить, что солнце уже почти полностью появилось из-за горизонта, подсвечивая его тонкую линию золотисто-розовым и красным. Синий и красновато-пунцовый смешивались в лиловый, снова проявляя синеватые вкрапления по бокам. Гарри поспешил зажечь новую сигарету и поскорее затянуться никотином, прерывисто кашляя.
"Чертов синий", — раздраженно усмехнулся кудрявый, переводя взгляд от неба вновь к больничному коридору. Они, должно быть, долго подбирали все по цветам: от краски на стенах, до формы сотрудников и некоторых офисных принадлежностей.

—Я хотел бы видеть Гарри Стайлса, если такой присутствует, — в дверном проёме появился высокий мужчина в белом халате, внимательно осматривая помещение, где в самом углу стоял парень, покуривая тлеющую сигарету.

— Это я, — ответил тот, спешно отбрасывая окурок в мусорное ведро. — Гарри Стайлс.

— Роберт Стивенсон, врач приёмного отделения. Хочу сказать, что ваш друг поступил сюда в скорой помощи, с ранением в область печени. Сейчас операция подходит к концу, ему наложили швы и извлекли осколки из раны, а после он будет переведен в отделение интенсивной терапии, требуется некоторое время для реабилитации, — парировал доктор, внимательно осматривая обеспокоенного парня.

— Есть что-то, что я могу сделать? — казалось, что собственный голос уже вовсе и не принадлежал ему. Болезненный ком в горле мешал говорить и Гарри снова неловко прокашлялся в кулак.

— Ему понадобится курс антибиотиков, но думаю, они все есть в нашей больнице. Наркоз прекратит своё действие ближе к обеду, тогда у нас начинаются приемные часы. Вы же понимаете, что в таких случаях мы звоним родственникам, но Зейн повторял лишь ваше имя и мы вынуждены были...

— У него нет родственников здесь, — раздраженно бросил Стайлс, бесцеремонно прерывая доктора.

— Хорошо. Я вызвал полицию сюда, парень той девушки ранил вашего друга осколком бутылки, — доктор кивнул в её сторону. — Его заберут в участок, как только наложат швы на ладонь. Надеюсь, ваш друг будет благоразумен и все же напишет заявление на этого молодого человека. У меня все, поэтому должен идти. Приемные часы начинаются в десять.

Он лишь молча кивнул и опустил тяжёлую голову вниз, это не звучало как приговор, но сама мысль о содеянном будоражила. То, как бездумно и жестоко кто-то мог вогнать прозрачные осколки меж ребер, заставляя умирать, в правду было ужасно. Синие стены приёмного покоя с оливковым отливом были все так же безмолвны и непреступны, чего нельзя было сказать о девушке, чьи клокочущие всхлипы смешались с потекшей тушью и кровью.

В то ранее утро, когда рассвет только-только рассеивал сумерки над графством, Гарри впервые задумался о неожиданной смерти.