Брат / Brother

Глава 44

Вдали - лишь собранные смертью дикие цветы.

Луна сияет высоко и ярко, как зеркало над тысячелетием.

Моя музыка плачет, но уже беззвучно.

Один, я скачу по степи.

Хай Цзы «Сентябрь»

Телефон в гостиной долго звонил, прежде чем включилась голосовая почта после сигнала. Солнце стояло высоко в небе, освещая комнату сквозь стекло.

Ресницы Сюй Пина дрогнули под золотыми лучами. Он свел брови, прежде чем открыл глаза, и поднял руку, закрывая солнце.

Его брат крепко спал, лежа рядом с ним. Он был полностью обнажен, за исключением одеяла на талии, его рука повисла на Сюй Пине.

Сюй Пин тихо убрал руку и попытался сесть.

В его теле не осталось мышцы, которая бы не болела. Его скелет, казалось, тоже расшатался, как старый стул, скрипящий, когда на него садятся.

Он сел в кровати и расслабился, пока его кожа не нагрелась от солнца.

Он закрыл лицо руками.

Последние воспоминания о прошлой ночи были туманными, как пленка кассеты, подвергнутая высокой температуре. После первого раза и оргазма с братом, он чувствовал себя легко, словно накурился марихуаны. Все проблемы, боль и страх за свое будущее, исчезли вместе с выстрелившим из него густым веществом. Ничего больше не имело значения. Жизнь или смерть - все казалось неосязаемым, как дух из другого измерения. Все, что имело значение, было в настоящем.

Он завилял хвостом и просил, словно собака, потираясь своим пахом о член брата, как сука во время течки. Руками и ртом он ласкал его, пока тот снова не стал твердым, а затем нетерпеливо засунул его в себя. Он двигался на брате, широко разведя ноги и не заботясь ни о чем на свете. На его лице не было ни следа терпения и боли, а только похотливая радость. Словно оковы с его души были окончательно сорваны, высвободив самую порочную и непристойную сторону Сюй Пина.

Он, не сдерживаясь, забавлялся с собой, потирая свой член и мошонку. Он даже засунул пальцы в рот, смачивая их, чтобы затем поигрывать со своими сосками, сжимая и оттягивая их, пока они не покраснели и не опухли.

Он молил об удовольствии еще и еще, представляя, как член брата пронзает его, словно длинный меч. Он больше не чувствовал ни боли, ни тоски. Его тело превратилось в инструмент для секса, и каждое проникновение дарило невероятное наслаждение.

Забыв самого себя, Сюй Пин дал волю голосу и кричал громче и громче. Он хотел просто умереть в руках брата.

Он был полон спермы до такой степени, что она стекала вниз по его бедрам при каждом движении.

Он переплелся с братом, словно они были змеями. Не желая оставлять мужчину, Сюй Пин продолжал соблазнять его.

Последним, что он помнил, была физическая изнуренность после того, как брат в очередной раз кончил в него. Его брат вышел и повалился спиной на кровать, тяжело дыша, но ментально Сюй Пин все еще не был удовлетворен. Он раздвинул ноги и засунул в отверстие пальцы, заставляя семя выливаться, затем он распределил его по своему члену и бедрам. Приподняв ноги вверх, указательным и средним пальцами правой руки он раскрыл отверстие, тихо и лениво подзывая брата: «Сяо-Чжэн, иди, полижи Гэгэ».