Born to Be Rebellious [Quick Transmigration] /Рожденный быть Мятежным

Глава 110

С мрачным лицом Цзо Янь стоял в полутемном лестничном проходе, сжал пальцы и тяжело постучал в дверь.

Долгое время из-за тонкой дверной панели доносился звук волочащихся шагов.

С тихим "скрипом" дверь открылась, и перед ним появился молодой человек со спутанными волосами. На нем была свободная и мятая мультяшная футболка большого размера. Он выглядел сонным и затуманенным, и на его светлой стороне лица были красные пятна, которые были оставлены долгим сном.

Он, казалось, не был очень удивлен появлением Цзо Яня, он просто лениво зевнул, повернулся боком, чтобы уйти с прохода, не сказав ни слова, пригладил свои растрепанные волосы, развернулся и вернулся в комнату.

Цзо Янь уставился на открытую перед ним дверь, помедлил несколько секунд,а затем вошел в дверь.

Дверная панель была закрыта за ним.

В комнате царил полумрак, шторы были задернуты, и горел только один ночник.

В слабом свете он мог лишь слабо видеть размытые линии очертаний мебели. Даже если он не мог видеть это ясно, он может сказать, что в комнате всё на удивление хаотично. Пространство, которое было не очень большим,было заполнено, что делает его еще более тесным.

В центре гостиной есть матрас с такими предметами, как одеяла и подушки, сваленные в беспорядке.

Молодой человек подошел к матрасу своими шагами, а затем упал на него.

Со звуком шуршащей трущейся ткани он выгнулся под сложенным одеялом и плотно прикрылся, и на матрасе мгновенно выросла выпуклость в форме человека.

За весь процесс он не произнес ни слова.

Цзо Янь: "..."

Он был немного смешон.

Он не знает, когда, темный огонь в его сердце только что погас без следа, неосознанно, и его сердце сменилось странной мягкостью.

Цзо Янь подошел и сел на край матраса. Он почувствовал, что молодой человек, лежащий на нем, тихо сжался внутри, освобождая для него место.

"Почему бы тебе не пойти в квартиру, которую я тебе дал?"

Низкий и слегка немой голос мужчины прозвучал в тишине комнаты. В его голосе не было особой радости и гнева, и он не мог слышать эмоций спрашивающего.