Моя Борьба | Короткие рассказы

Глава 5. Начало конца.

Вытянувшись во весь рост, Норманн лежал на больничной пластинчатой кровати, закинув руки за голову вместо твёрдой подушки. Сама же подушка была бессильно отброшена и лежала неподалёку возле дверцы тумбочки. Уборщики в его отсутствие всегда подбирали и клали её на место, но Норманн, в каком бы расположении духа или состоянии здоровья не находился, не оставлял этой протестной привычки. Его мысли больше не занимали сцены из прошлого с туманными воспоминаниями о людях, которых, как ему самому казалось, он увидел в бреду; абстрактные размышления, перекликавшиеся с его жизнью. Близилось важное мероприятие, которое могло решить судьбу каждого пациента этой клиники – психиатрическая комиссия. В результате обследования в случае положительного итога статус «болен» менялся на «здоров», и человека снова отпускали в здоровый, как и он сам, мир. О таких случаях Ньюман не слышал, вероятно, из-за недостатка общения между пациентами, либо по иной причине. Норманн уже и не помнил, сколько раз обследовался, тщетно доказывая что вменяем, но отлично помнил исход – каждый раз на его бумаги обрушивалась красная печать. Он понимал, что в этот раз ситуация повториться: множество врачей, множество вопросов, множество отговорок и одна красная печать. Но Норманн, как и, скорее всего, каждый пациент этой клиники, смиренно принимали этот исход. Ему казался более правдоподобным сценарий с продолжением нахождения в этих стенах. Да и не видел он уже себя в не их, тут стало всё таким до омерзения привычным.
В этот раз Ньюман решил сменить тактику ответов и рассказать то, что хотели услышать сами врачи. Но не потому, что хотел покинуть больницу, а так как настолько смерился с этой мыслью, что решил даже не противиться тому, какие врачи будут «вешать» на него проступки – ведь смысла в этом совершенно никакого не могло и быть.
Его «сосед» по палате сидел на стуле в странной позе с вывернутой рукой в неестественном жесте. Пальцем другой руки настукивая по сероватой алюминиевой спинке один и тот же ритм, напоминавший падение капель о землю.
Норманн спокойным тоном, с лёгким оттенком иронии, закончил своей фразой повторяющийся звук:
– Ты волнуешься перед комиссией?
– Нет, мы тут на добровольной основе и могли бы покинуть это заведение в любой момент, если бы захотели.
– И как же? – с большим оттенком иронии в голосе спросил Норманн, но даже при этом оставаясь, как и прежде, совершенно спокойным.
– Ты знаешь, – спокойно ответил сосед, зарубив на корню разговор. Норманна странность ответа удивила, однако, он не подал этому виду. Ньюман, слегка повернувшись на кровати, продолжил эту беседу:
– За то время, которое мы с тобой тут находимся, признаться, ты стал мне другом, даже лучшим другом, которого у меня никогда не было, а ведь я даже не знаю твоего имени, – сосед промолчал в ответ, но Норманн был уверен, что сказанный комплимент понравился его собеседнику. Ньюману показалось, что он прочёл в этом взгляде некоторую благодарность. Эти голубые глаза напоминали ему сестрёнку. «Ох, если бы я мог увидеть мою Софи ещё раз» – казалось мысли снова замельтешили в голове, но ненадолго. Чтобы как-то отвлечься от всего этого сумбура, он решил записать в блокнот своё состояние, вспомнив, что как минимум день этого не делал: