My own private Hollywood

13. deep frozen green peas

Тэхён плохо осознает себя в собственной шкуре, когда стоит перед зеркалом в этой чертовой ванной и сбривает с подбородка недельную щетину. Секс-дива, красавчик и объект массового дроча? Да если бы. Сутулый, лохматый, опухший и обросший, избитый 24-летний подросток. 

Тэхёну сложно. 
Сложно абсолютно все – двигаться, разговаривать и сдерживаться от грубости, которая в контексте всего происходящего явно будет лишней и непозволительной роскошью. 
Уживаться с Чонгуком, с этим хреном, который вечно давит на самые больные рычаги, – пожалуй, сложнее всего. 

- Ты ломаешь мой дом, - тихо бубнит он, когда двигает по карнизу плотную штору, отдернутую на несколько миллиметров дальше, чем он привык. Когда вытирает белые хлопья стлевшего табака, неудачно упавшие с тэхёновой сигареты рядом с пепельницей, когда задвигает под стол не задвинутый Тэхёном стул или поправляет подушки на диване.
- Прости, - Тэхён отвечает почти искренне и хочет даже улыбнуться, но успевает себя остановить. 

Чонгук проще, чем кажется. 
Он состоит из собственных привычек так же, как и человеческое тело на 80% состоит из воды. Его дом – его крепость, его святая обитель, всегда пустая и одинокая, но в этом нет ничего романтичного или печального. Просто он так привык, а любая трещина в его устаканенном ежедневном быту – пусть и маленькая, почти незаметная, но все же слабость.

«Ладно, он тоже человек», - думает Чонгук, когда отмывает щеткой светло-голубое пятнышко засохшей зубной пасты с края белоснежной раковины. 
«Надо быть мягче»,
«мне стоит быть менее строгим»,
«может быть, он даже неплохой парень»,
«я понимаю, почему он боится»,
«черт, он опять грохнулся», - и Чонгук бросает все, быстро идет в комнату и помогает Тэхёну подняться, потому что он мыл посуду и поскользнулся босыми ногами на скользком полу.
От удара о дверцу кухонного шкафчика у него снова расходится совсем недавно зажившая рана на брови – Чонгук усаживает Тэхёна на диван и запрокидывает его голову назад, несется к холодильнику, вытаскивает из морозильной камеры пакет замороженного горошка и нависает над Тэхёном, обматывая упаковку полотенцем.

- На суп меня пустишь? – язвит Тэхён, потирая ладонью ушибленный лоб. 
- Да было бы из чего, - отвечает Чонгук и прикладывает пакет горошка ему на бровь, закрывая им пол лица, цепляет за запястье чужую руку и устраивает сверху. – Держи.