My own private Hollywood

22. jean paul gaultier

Чонгук безбожно просыпает, выключив оба будильника, отзванивается помощнице и диктует ей список дел на сегодня уже из ванной, чтобы не разбудить спящего Тэхёна.

Он в первый раз за все время работы намеренно и по собственному желанию берет отгул. 
Зачем – черт его знает. С Тэхёном все в порядке, за ним не нужен круглосуточный уход, он в курсе, где что лежит, и ему наверняка меньше всего бы хотелось снова чувствовать себя маленьким несмышленным ребенком, за каждым движением которого пристально следят; Чонгук только после побега Тэхёна осознал, насколько гипертрофированной была его забота, – как, в принципе, и все в нем. 
Он чистит зубы, умывается ледяной водой, а потом замирает, упираясь руками в края раковины, и долго, непрерывно, не позволяя себе моргнуть, смотрит на свое отражение в зеркале – непривычно красноватые, будто потертые, закусанные губы, темные следы от чужих ногтей на бледных плечах и шее и что-то странное во взгляде, блестящее и острое, запрятанное под толщей вшитого в Чонгука спокойствия-почти-равнодушия.

Он пялится на собственные губы, как подросток на фотографию в эротическом журнале, – в голове раздается короткий щелчок, а в низу живота неприятно, даже болезненно ёкает. 

То, что Тэхён спит в его кровати, было бы меньшей проблемой, если бы они не целовались вчера. 
Чонгук просто слишком детально все запомнил, и это «все» оплавленным клеймом отпечаталось на каждом слое его сознания.

Тэхён, не просыпаясь, подбирается теснее и прилипает грудью к чонгуковой спине, стоит ему только лечь в кровать. Теплые пальцы отработанными, выверенными движениями цепляются за лямку майки; Чонгук чувствует, как Тэхён прижимается к его лопатке мягкой щекой. 
Его губы, горячие и гладкие, немного приоткрыты, и кожу раз в четыре с половиной секунды обжигает ровным дыханием.
«Ему просто не хватает человеческого внимания», - думает Чонгук.
«Или тепла», - продолжает Чонгук.
«Или, может, просто всего человеческого», - надеется Чонгук.
«Никакого подтекста здесь нет», - уверяет себя Чонгук и едва ли не теряет сознание, когда Тэхён делает глубокий вдох, как-то неловко двигается и прикасается губами к нагретой его же теплом коже, перекладывает руку поперек чужого живота и застывает в таком положении, расслабляясь и обмякая, погружаясь в еще более глубокий сон.
«Или есть».

***

Время тянется медленно, нерешительно и в полном бездействии. Тэхён не знает, чем себя занять, что-то смотрит на чонгуковом планшете, Чонгук пьет уже четвертую чашку кофе, докуривает пачку и каждые пять минут поглядывает на циферблат наручных часов.