История западной философии.Том 1

Глава XVII. Космогония Платона

  Космогония Платона излагается в «Тимее»143, который был переведен на латинскийязык Цицероном и вследствие этого был единственным из диалогов, известных на Западе вСредние века. И тогда, и ранее, в эпоху неоплатонизма, «Тимей» имел более сильное влияние,чем все другие произведения Платона, что представляет любопытное явление, так какон, конечно, содержит больше просто глупостей, чем можно найти в других его произведениях.Как философское произведение он не представляет интереса, но историческое значениеего было так велико, что следует обстоятельно рассмотреть его.Место, занимаемое Сократом в более ранних диалогах Платона, в «Тимее» принадлежитодному пифагорейцу. В «Тимее» разделяются также в основном теории этой школы,включая взгляд, что число лежит в основе объяснения мира. В «Тимее» содержится резюмепервых пяти книг «Государства», затем миф об Атлантиде, о которой сказано, что она былаостровом, находившимся вблизи Геркулесовых столбов, который был больше Ливии и Азии  вместе взятых. Затем Тимей, который является пифагорейским астрономом, рассказываетисторию мира вплоть до сотворения человека. Он говорит в общих чертах следующее.То, что неизменно, постигается разумом и мышлением; то, что изменяется, принадлежитмнению. Мир, будучи чувственным, не может быть вечным и должен был быть созданБогом. Поскольку Бог благостен, Он сделал мир по образцу вечного; не будучи завистливым,Он пожелал, чтобы все было по возможности подобно Ему самому. «Пожелав, чтобы всебыло хорошо, а худого по возможности ничего не было, Бог таким-то образом все подлежащеезрению, что застал не в состоянии покоя, а в нестройном и беспорядочном движении,из беспорядка привел в порядок, полагая, что последний всячески лучше первого». (Такимобразом, представляется, что Бог Платона, в противоположность еврейскому и христианскомуБогу, не создал мир из ничего, но переустроил предсуществовавший этому материал.)Он вселил ум в душу, а душу – в тело. Он сделал мир как целое живым существом, одушевленными одаренным умом. Имеется лишь один мир, а не много миров, как учили различныедосократики; не может быть больше одного мира, поскольку он – созданная копия, котораядолжна как можно ближе соответствовать вечному оригиналу, постигаемому Богом. Мирв своей целостности является одним видимым животным, вмещающим в себя всех другихживотных. Это шар потому, что подобное в тысячу раз прекраснее неподобного, а только шарподобен себе повсюду. Он вращается потому, что круговое движение самое совершенное; и,поскольку это его единственное движение, он не нуждается ни в ногах, ни в руках.Четыре элемента – огонь, воздух, вода и земля, – каждый из которых, по-видимому,представлен числом, находятся в постоянной пропорции, то есть огонь относится к воздуху,как воздух к воде и как вода к земле. Бог употребил все эти элементы при сотворении мира, ипоэтому мир совершенен и не подвержен старению или болезни. Мир приведен в гармониюблагодаря пропорции, гармония же порождает в мире дух дружбы, и поэтому только одинБог в состоянии разложить мир на части.Бог создал сначала душу, а затем тело. Душа состоит из неделимо-неизменяемого иделимо-изменяемого. Это третий и промежуточный род сущности.Далее следует пифагорейская трактовка планет, приводящая к объяснению происхождениявремени:«И вот когда Отец усмотрел, что порожденное им, это изваяние вечных богов, движетсяи живет, он возрадовался и в ликовании замыслил еще больше уподобить [творение]образцу. Поскольку же образец являет собой вечно живое существо, он положил в меру возможногои здесь добиться сходства; но дело обстояло так, что природа того живого существавечна, а этого нельзя полностью передать ничему рожденному. Поэтому замыслил онсотворить некое движущееся подобие вечности; устрояя небо, он вместе с ним творит длявечности, пребывающей в едином, вечный же образ, движущийся от числа к числу, которыймы назвали временем»144.До этого не было ни дней, ни ночей. Мы не должны говорить о вечной сущности,что она была или будет; правильно сказать лишь, что она есть. Подразумевается, что о«подвижном образе вечности» правильно сказать, что он был или будет.Время и небо появились в один и тот же момент. Бог создал солнце так, чтобы животныемогли изучать арифметику; предполагается, что без чередования дней и ночей мы неимели бы никакого представления о числах. Наблюдение дня и ночи, месяцев и лет привелок знанию о числе и дало нам понятие о времени, и отсюда произошла философия. Это –величайшее преимущество, которым мы обязаны зрению.Имеется (помимо мира в целом) четыре рода животных: боги, птицы, рыбы и наземныеживотные. Боги – это главным образом огонь; неподвижные звезды – это божественныеи вечные животные. Создатель сказал богам, что он мог бы уничтожить их, но не сделаетэтого. Он предоставил им сделать смертную часть всех других животных, после того как онсделал бессмертную и божественную часть. (Это место, подобно другим отрывкам о богаху Платона, вероятно, не следует принимать всерьез. Вначале Тимей говорит, что он ищетлишь вероятность и не может быть уверен. Многие подробности явно выдуманы и не понималисьбуквально.)Создатель, говорит Тимей, создал по одной душе для каждой звезды. Души обладаютчувствами – любовью, страхом и гневом; если они одерживают верх над этими чувствами,то они ведут праведную жизнь, если нет – неправедную. Если человек проживет хорошо всюжизнь, то после своей смерти он будет вечно и счастливо жить на своей звезде. Если же онбудет жить плохо, то при своем втором рождении будет женщиной. Если, будучи женщиной,он (или она) будет продолжать дурно вести себя, то превратится в животное, и также превращениябудут продолжаться до тех пор, пока его разум не одержит победу. Бог поместилнекоторые души на Земле, некоторые – на Луне, а некоторые – на других планетах и звездахи предоставил младшим богам образовать их тела.Имеется два рода причин: разумные причины и причины, которые происходят от чеголибо,приводимого в свою очередь в движение и по необходимости сообщающего его другимвещам. Первые наделены умом и являются творцами прекрасного и доброго, в то время каквторые, будучи лишены разумения, производят всегда одно беспорядочно случайное. Изучатьнадо оба рода причин, потому что космос обладает смешанной природой, родившисьиз сочетания необходимости и разума. (Будет замечено, что необходимость не подчиненавласти Бога.) Тимей переходит затем к роли, приписываемой необходимости145.Земля, воздух, огонь и вода не являются первыми началами, буквами или элементами;они даже не являются слогами или составными словами. Огонь, например, не следует называть«это», но лишь «такое», то есть это не субстанция, но скорее состояние субстанции.Здесь возникает вопрос: являются ли постигаемые сущности лишь названиями? Нам говорят,что ответ зависит от того, являются ли одним и тем же разум и истинное мнение. Еслиэто не так, то знание должно быть знанием сущностей, и поэтому сущности не могут бытьпростыми названиями. Разум и истинное мнение, конечно, различаются, потому что одновнедряется через наставление, а другое – через убеждение; одно сопровождается истиннымпониманием, а другое – нет; все люди разделяют истинное мнение, но разум является атрибутомбогов и очень немногих среди людей.Это ведет к довольно любопытной теории пространства как чего-то промежуточногомежду миром сущностей и миром преходящих чувственных вещей.«...Во-первых, ...есть тождественная идея, нерожденная и негибнущая, ничего не воспринимающаяв себе откуда бы то ни было и сама ни во что не входящая, незримая и никакиначе не ощущаемая, но отданная на попечение мысли. Во-вторых, есть нечто подобноеэтой идее и носящее то же имя – ощутимое, рожденное, вечно движущееся, возникающее внекоем месте и вновь в него исчезающее, и оно воспринимается посредством мнения, соединенногос ощущением. В-третьих, есть еще один род, а именно пространство: оно вечно,не приемлет разрушения, дарует обитель всему рождающемуся, но само воспринимаетсявне ощущения, посредством некоего незаконного умозаключения, и поверить в него почтиневозможно. Мы видим его как бы в грезах и утверждаем, будто этому бытию непременнодолжно быть где-то, в каком-то месте и занимать какое-то пространство, а то, что не находитсяни на земле, ни на небесах, будто бы и не существует».Это очень трудный отрывок, и я не претендую на то, что вполне понял его. Я думаю,что выраженная здесь теория должна была возникнуть из размышления о геометрии и, повидимому,представляет собой предмет чистого разума, подобно арифметике, и все-такиона должна была относиться к пространству, которое является аспектом чувственного мира.Вообще нереально искать аналогии с более поздними философами, но я не могу не думать,что Канту должен был бы понравиться этот взгляд на пространство, как родственный егособственному.Тимей говорит, что истинными элементами материального мира являются не земля,воздух, огонь и вода, но два вида прямоугольных треугольников: один, составляющий половинуквадрата, и другой, составляющий половину равностороннего треугольника. Первоначальновсе было смешано и «четыре рода обособились в пространстве еще до того, какпришло время рождаться устрояемой из них Вселенной». Но затем Бог впервые придал имвид через форму и число «...они были приведены Богом к наивысшей возможной для нихкрасоте и к наивысшему совершенству из совсем иного состояния». Нам говорят, что упомянутыевыше два вида треугольников являются прекраснейшими формами и поэтому Богиспользовал их при создании материи. Посредством этих двух треугольников можно построитьчетыре или пять правильных геометрических тел, и каждый атом одного из этих четырехэлементов является правильным геометрическим телом. Атомы земли – кубы, огня – тетраэдры,воздуха – октаэдры и воды – икосаэдры. (Я дойду вскоре и до додекаэдра.)Теория правильных геометрических тел, которая выдвинута в книге тринадцатойЕвклида, была в эпоху Платона новым открытием; она была завершена Теэтетом, которыйпоявляется как очень молодой человек в диалоге, носящем его имя. Согласно традиции, онпервый доказал, что имеется лишь пять родов правильных геометрических тел, и открылоктаэдр и икосаэдр146. Правильные тетраэдр, октаэдр и икосаэдр имеют в качестве своих гранейравносторонние треугольники, додекаэдр – правильные пятиугольники и не может бытьпоэтому составлен из платоновских двух треугольников. По этой причине Платон и не прибегаетк додекаэдру в связи с указанными ранее четырьмя элементами.Что касается додекаэдра, Платон говорит лишь: «В запасе оставалось еще пятое многогранноепостроение: его Бог определил для Вселенной и прибегнул к нему, когда разрисовывалее и украшал». Это место неясное, но содержит в себе намек, что Вселенная являетсядодекаэдром; но в других местах говорится, что она представляет собой шар147. Пентаграммевсегда принадлежало видное место в магии, и, по-видимому, этим положением она обязанапифагорейцам, которые назвали ее «здоровьем» и употребляли в качестве символа для опознаниячленов братства148. Вероятно, она обязана своими свойствами тому обстоятельству,что додекаэдр имеет пятиугольники в качестве своих граней и в некотором смысле представляетсобой символ Вселенной. Эта тема привлекательна, но здесь трудно установить чтолибоопределенное.После обсуждения ощущения Тимей переходит к объяснению того, что человек имеетдве души: одну бессмертную и другую – смертную; одну – созданную Богом и другую –созданную другими [младшими. – Пер.] богами. Смертная душа, вмещающая в себе «...опасные и зависящие от необходимости состояния: для начала – удовольствие, эту сильнейшуюприманку зла, затем страдание, отпугивающее нас от блага, и в придачу двух неразумныхсоветчиц – дерзость и боязнь – и, наконец, гнев, который не внемлет уговорам, инадежду, которая не в меру легко внемлет обольщениям. Все это они смешали с неразумнымощущением и с готовой на все любовью и так довершили по законам необходимости смертныйрод души».Бессмертная душа находится в голове, смертная – в груди.В этом диалоге содержатся любопытные физиологические идеи. Например, что назначениекишечника состоит в том, чтобы благодаря задерживанию в нем пищи предотвращатьобжорство. Кроме того, там имеется другое объяснение переселения душ: трусливые илинечестные мужчины в своей следующей жизни превратятся в женщин. Не плохие, но легкомысленныемужчины, которые считают, что астрономию можно изучать, глядя на звезды,без знания математики, превратятся в птиц; те, которые не обращаются к философии, превратятсяв обитающих на земле диких животных; самые глупые станут рыбами.Последний абзац этого диалога подводит резюме всему диалогу:«Теперь мы скажем, что наше рассуждение пришло к концу. Ибо восприняв в себесмертные и бессмертные живые существа и пополнившись ими, наш космос стал видимымживым существом, объемлющим все видимое, чувственным Богом, образом Бога умопостигаемого,величайшим и наилучшим, прекраснейшим и совершеннейшим, единым и однороднымнебом».Трудно решить, что в «Тимее» следует принимать всерьез, а что следует считать игройфантазии. Я думаю, что следует принимать вполне серьезно объяснение сотворения миракак создания порядка из хаоса, так же как и соотношение между четырьмя элементами, и ихотношение к правильным телам и составляющим их треугольникам. Объяснение времени ипространства является именно таким, в каком Платон убежден; то же относится к точке зренияна сотворенный мир как на копию вечного прообраза. Смешение необходимости и целив мире является убеждением, которое было свойственно практически всем грекам задолгодо появления философии. Платон воспринял его и тем самым прошел мимо проблемы зла,которая не дает покоя христианской теологии. Он серьезно думал, как мне кажется, что мир– животное. Но подробности относительно переселения душ и роль, приписываемая богам иостальным подчиненным природным силам, даны, по-моему, лишь для того, чтобы придатьизложению возможную конкретность.Этот диалог в целом, как я уже отмечал раньше, заслуживает изучения, поскольку оноказал большое влияние на древнюю и средневековую мысль; и это влияние не ограничиваетсятем, что наименее фантастично.