История западной философии.Том 1

Глава IV. Философия и теология Св. Августина

  Св. Августин был весьма плодовитым писателем, главным образом по вопросам богословия.Некоторые из его полемических сочинений служили злобе дня и уже благодаря этомусамому своему успеху утратили интерес; но некоторые сочинения, особенно те, что былисвязаны с полемикой против пелагиан, сохранили влияние фактически вплоть до нового времени.Я не задаюсь целью дать исчерпывающую характеристику трудов св. Августина иограничусь рассмотрением лишь того, что представляется мне значительным – по существуили в историческом плане. Я рассмотрю:во-первых, его чистую философию, в частности его теорию времени;во-вторых, его философию истории, развернутую в сочинении «О граде Божьем»;в-третьих, его теорию спасения, изложенную в полемике против пелагиан.1. Чистая философияСв. Августин редко занимается чистой философией, но в тех случаях, когда он этоделает, он обнаруживает весьма недюжинный талант. Августин открывает собой длинныйряд мыслителей, чисто умозрительные воззрения которых оформились под влиянием необходимостисогласовать их со Священным Писанием. Этого нельзя сказать о более ранниххристианских философах, например об Оригене; у Оригена христианство и платонизм сосуществуютбок о бок, не проникая одно в другое. Напротив, оригинальная мысль св. Августинав области чистой философии стимулируется именно тем фактом, что платонизм в некоторыхотношениях не согласуется с Книгой бытия.Лучшее из чисто философских сочинений св. Августина – книга одиннадцатая «Исповеди».Популярные издания «Исповеди» обрываются на книге десятой на том основании,что остальные три книги не представляют интереса; не представляют они интереса потому,что являются великолепным философским трактатом, а не биографией. Книга одиннадцатаяпосвящена следующей проблеме: если мир был сотворен действительно так, как об этомрассказывается в первой главе Книги бытия (эту библейскую версию Августин отстаивалпротив манихеев), то Бог должен был сотворить мир при первой же возможности. Так аргументируетвоображаемый Августином оппонент.Для того чтобы понять его ответ, мы прежде всего должны принять во внимание, чтоидея о сотворении мира из ничего, как учит Ветхий Завет, была совершенно чужда греческойфилософии. Когда Платон говорит о сотворении мира, то он представляет себе первичнуюматерию, которой Бог придает форму; то же самое верно и относительно Аристотеля. Их Богне столько творец, сколько мастеровой или строитель. По их мнению, субстанция вечна и несотворена, и только форма обязана своим существованием воле Бога. Выступая против этоговоззрения, св. Августин, как и подобает всякому ортодоксальному христианину, утверждает,что мир был сотворен не из некоей определенной материи, а из ничего. Бог сотворил нетолько порядок и устройство, но и самую субстанцию.Греческое воззрение, согласно которому сотворение мира из ничего невозможно, периодическивозрождалось в христианские времена, приводя к пантеизму. Пантеизм утверждает,что Бог и мир неотделимы и что все существующее в мире есть частица Бога. Наиболееполно это воззрение развито в учении Спинозы, но влияние его испытали на себе почтивсе мистики. Это и было причиной того, что на протяжении всех христианских столетиймистикам было трудно оставаться ортодоксальными, ибо они с трудом могли принять воззрение,что мир существует вне Бога. Августин, однако, не видит в этом вопросе никакой трудности; Книга бытия совершенно определенна, и этого для него достаточно. Взгляд егопо данному вопросу имеет существенное значение для его теории времени.Почему мир не был сотворен раньше? Да потому, что никакого «раньше» не было.Время было сотворено тогда, когда был сотворен мир. Бог вечен в том смысле, что он существуетвне времени; в Боге нет никакого «раньше» и «позже», а только вечное настоящее.Вечность Бога изъята из отношения времени; в Нем сразу наличествуют все времена. Он непредшествовал своему собственному творению времени, ибо это предполагало бы, что онсуществовал во времени, тогда как в действительности Он вечно пребывает вне потока времени.Это приводит св. Августина к весьма любопытной релятивистской теории времени.«Что же такое время? – вопрошает он. – Пока никто меня о том не спрашивает, я понимаю,нисколько не затрудняясь; но как только хочу дать ответ об этом, я становлюсь совершеннов тупик». Озадачивают его разные трудности. Прошедшее и будущее не имеют действительногосуществования, действительно существует только настоящее; настоящее естьтолько мгновение, а мы можем измерить лишь времена проходящие. Но ведь прошедшее ибудущее времена действительно существуют. По-видимому, мы введены в явное противоречие.Единственный способ избежать этих противоречий, который может найти Августин,заключается в том, чтобы заявить, что прошедшее и будущее может быть осмыслено толькокак настоящее: «прошедшее» должно быть отождествлено с воспоминанием, а «будущее» –с ожиданием, причем воспоминание и ожидание являются фактами, относящимися к настоящему.Существует, заявляет Августин, три времени: «настоящее прошедших предметов,настоящее настоящих предметов и настоящее будущих предметов». «Так, для настоящегопрошедших предметов есть у нас память, или воспоминание; для настоящего настоящихпредметов есть у нас взгляд, воззрение, созерцание; а для настоящего будущих предметовесть у нас чаяние, упование, надежда»283. Говорить же, что существует три времени – прошедшее,настоящее и будущее, – значит выражаться не точно.Августин отдает себе отчет, что своей теорией он не смог действительно разрешить всетрудности. «Душа моя горит желанием проникнуть в эту необъяснимую для нее тайну», –заявляет он и молит Бога просветить его, уверяя, что его интерес к проблеме проистекает неиз праздного любопытства. «И еще признаюсь Тебе, Господи, что я не знаю доселе, что такоевремя». Но суть решения, предлагаемого Августином, заключается в том, что время субъективно:время существует в человеческом уме, который ожидает, созерцает и вспоминает284.Из этого следует, что не может быть времени без сотворенного существа285 и что говорить овремени до сотворения мира – сущая бессмыслица.Я лично не согласен с теорией Августина, поскольку она делает время чем-то существующимв нашем уме. Но это, несомненно, весьма талантливая теория, заслуживающаясерьезного рассмотрения. Я выражусь еще сильнее: теория Августина является значительнымшагом вперед по сравнению со всем, что мы находим по этому вопросу в греческойфилософии. Эта теория содержит лучшую и более ясную формулировку проблемы, чемсубъективная теория времени Канта – теория, которая со времени Канта получила широкоепризнание среди философов.Теория, согласно которой время является только аспектом наших мыслей, представляетсобой одну из самых крайних форм субъективизма, который, как мы видели, постепенноразвивался в античную эпоху, начиная со времени Протагора и Сократа. Эмоциональнымаспектом этого субъективизма является одержимость чувством греха, которая возниклапозднее, чем его интеллектуальные аспекты. У св. Августина обнаруживаются обе разновидности субъективизма. Субъективизм привел его к предвосхищению не только теориивремени Канта, но cogito Декарта. В своих «Монологах» св. Августин заявляет: «Ты, которыйжелаешь знать себя, знаешь ли ты, что существуешь? Знаю. Откуда же знаешь? Незнаю. Простым ли ты себя чувствуешь или сложным? Не знаю. Знаешь ли ты, что ты движешься?Не знаю. Знаешь ли ты, что ты мыслишь? Знаю». В этом содержится не толькоcogito Декарта, но и ответ Декарта на ambulo ergo sum Гассенди. Поэтому как философ Августинзаслуживает высокого места.2. Град БожийКогда в 410 году Рим был разграблен готами, язычники, вполне естественно, приписаликатастрофу забвению древних богов. До тех пор пока римляне почитали Юпитера,заявляли они, Рим оставался могущественным; ныне же, когда императоры отвернулись отЮпитера, он перестал защищать своих римлян. Этот языческий аргумент требовал ответа.Труд «О граде Божием», писавшийся постепенно между 412 и 427 годами, и был ответомсв. Августина; но по мере того как написание книги подвигалось вперед, он вышел далекоза рамки первоначального замысла и развернул целую христианскую схему истории – прошлой,настоящей и грядущей. Книга св. Августина пользовалась огромным влиянием напротяжении всего Средневековья, особенно в той борьбе, которую церковь вела против светскихгосударей.Как и некоторые другие выдающиеся книги, сочинение св. Августина откладывается впамяти тех, кто читал его давно, в нечто лучшее, чем представляется на первый взгляд, когдаего перечитываешь заново. Книга содержит много такого, что едва ли может быть принятокем-либо в наши дни, а ее центральный тезис несколько затемнен наслоениями, принадлежащимивеку св. Августина. Но широкая концепция противоположности между градом мирасего и градом божьим осталась для многих вдохновляющей идеей и даже ныне может бытьзаново изложена небогословским языком.Опустить детали при характеристике книги и сосредоточить свое внимание на ее центральнойидее – значило бы представить труд св. Августина в неоправданно благоприятномсвете; с другой стороны, сосредоточить свое внимание на деталях – значило бы упуститьто, что является в книге лучшим и наиболее значительным. Я постараюсь избежать обеихошибок, для чего сначала дам некоторое представление о деталях, а затем перейду к центральнойидее, как она оформилась в историческом развитии.Книга открывается соображениями, вытекающими из факта разграбления Рима и призваннымипоказать, что в дохристианские времена случались даже худшие вещи. Многие изязычников, приписывающих катастрофу христианству, заявляет святой, во время разграбленияРима сами искали убежища в церквах, которые готы, поскольку они были христианами,щадили. Напротив, во время разграбления Трои храм Юноны не мог предоставить никакойзащиты, и боги не спасли город от разрушения. Римляне никогда не щадили храмов в побежденныхгородах; в данном отношении разграбление Рима было милосерднее большинствадругих, и это явилось результатом христианства.Христиане, пострадавшие при разграблении, не имеют никакого права роптать понескольким причинам. Иные нечестивые готы могли преуспеть за их счет, но они будут покараныв грядущем мире; если бы всякий грех наказывался здесь, на земле, то не нужен былбы последний суд. То, что претерпели христиане, обратится, если они были благочестивы,для них в добро, ибо святые с потерей вещей временных ничего не теряют. Не важно, еслитела их лежат непогребенными, ибо пожирающие их звери не помешают воскресению тел.Затем Августин переходит к вопросу о благочестивых девственницах, насильственнооскверненных во время разграбления. Видимо, находились люди, которые считали, что этиженщины без всякой на то своей вины утратили венец девственности. Святой весьма решительновыступает против этого взгляда. «Не осквернит оно (чужое сладострастие), еслибудет чужое». Целомудрие составляет душевную добродетель и не утрачивается от насилия,но утрачивается от намерения совершить грех, даже если оно и остается неисполненным.Августин утверждает, что Бог попустил насилиям, ибо пострадавшие слишком возгордилисьсвоим воздержанием. Грех совершить самоубийство для того, чтобы избежать насильственногоосквернения; этот вывод ведет к длинному разбору случая с Лукрецией, котораяне имела права убивать себя. Самоубийство всегда греховно.Защищая добродетельных женщин, подвергшихся насилию, Августин делает одну оговорку:они не должны при этом испытывать сладострастия. В этом случае они грешницы.Затем Августин переходит к нечестивости языческих богов. Например, «сценическиеигры, непотребные зрелища и суетные разгулы утверждены в Риме не благодаря порокамлюдей, а по повелению ваших богов»286. Лучше бы римляне воздавали божеские почестикакому-нибудь добродетельному человеку, такому как Сципион, чем этим безнравственнымбогам. Что же касается разграбления Рима, то оно не должно тревожить христиан, которыерасполагают убежищем в «странствующем граде божием».В настоящем мире два града – земной и небесный – взаимно перемешаны; но в грядущеммире предопределенные и отверженные будут разделены. В настоящей жизни намне дано знать, кто, даже среди наших кажущихся врагов, в конце концов окажется в числеизбранников.Самую трудную часть труда, по словам св. Августина, составит опровержение теорийфилософов, с лучшими из которых христиане согласны относительно многих вопросов,например, бессмертия и того, что мир был сотворен Богом287.Философы не переставали воздавать божеские почести языческим богам, и, посколькубоги были злы, нравственные наставления философов не помогали добродетельной жизни.Св. Августин не допускает, что эти боги – пустая басня; он считает, что они действительносуществуют, но являются демонами. Демоны желали, чтобы относительно них рассказывалисьпостыдные вещи, ибо они хотели причинить людям зло. Большинство римлян скореесмотрит на то, что делал Юпитер, чем на то, чему учил Платон или что думал Катон. «Сравниже теперь человечность Платона, изгоняющего поэтов из государства в предупреждение развращенияграждан, с божественностию богов, в честь себе требующих театральных игр»288.Рим всегда, со времени похищения сабинянок, был мерзостен и несправедлив. Многоглав посвящено обличению греховности римского империализма. Неправда и то, будто Римне терпел бедствий до того, как христианство стало государственной религией; бедствия,которые он претерпел от галлов и гражданских войн, были ничуть не меньше, а можетстаться, и больше, чем те, которые он претерпел от готов. Астрология не только дурна, нои лжива; это может быть доказано различием судеб близнецов, имеющих один и тот жегороскоп289. Стоическая концепция Судьбы, которая была связана с астрологией, являетсязаблуждением, ибо ангелы и люди обладают свободной волей. Правда, Богу предведомынаши грехи, но грешим мы совсем не по причине его предведения. Ошибочно полагать, будтодобродетель приносит несчастье, даже в настоящем мире: христианские императоры, когдаони держались стези добродетели, были счастливы, даже если и не были удачливы, а Константин и Феодосий были к тому же и удачливы; с другой стороны, Иудейское царство существовалодо тех пор, пока евреи держались истинной религии.Св. Августин дает весьма сочувственную характеристику Платону, которого он ставитвыше всех других философов. Все другие должны уступить ему [ «которые преданным телуумом видели для природы телесные начала»]: то в воде, как Фалес, то в воздухе, как Анаксимен,то в огне, как стоики, то в атомах... как Эпикур290. Все они были материалистами;Платон же отвергал материализм. Платон понимал, что Бог не есть некая телесная вещь,но что все существующее в мире имеет свое бытие от Бога и от чего-то неизменного. Правбыл Платон и тогда, когда утверждал, что чувственное восприятие не является источникомистины. Платоники гораздо выше других философов в логике и этике и наиболее близкик христианству. «Плотин пользуется известностью как лучше других, по крайней мере вовремена, ближайшие к нам, понявший Платона». Что же касается Аристотеля, то он уступалПлатону, но намного превосходил всех остальных. Однако и Платон и Аристотель утверждали,что все боги добры и всем им нужно воздавать божеские почести.Возражая стоикам, осуждавшим всякие страсти, св. Августин заявляет, что страсти,волнующие души христиан, могут побуждать их к добродетели; гнев или сострадание perse (сами по себе – лат.) не должны предаваться осуждению, но прежде следует выяснить,какая причина вызывает эти страсти.Платоники придерживались правильного воззрения о Боге, но заблуждались относительнобогов. Заблуждались они и в том, что не признавали доктрины воплощения.На протяжении многих страниц св. Августин в связи с проблемой неоплатонизмаобсуждает вопрос об ангелах и демонах. Ангелы могут быть добрыми и злыми, но демонывсегда злы. Знание временных предметов оскверняет ангелов (хотя они обладают им).Заодно с Платоном св. Августин утверждает, что чувственный мир ниже мира вечного.Книга одиннадцатая открывается характеристикой природы града Божьего. ГрадБожий – это сообщество избранников. Познание Бога приобретается только через Христа.Есть вещи, которые могут быть познаны при помощи разума (этим занимаются философы),но относительно всякого удаленного от нашего внутреннего чувства религиозного знаниямы должны полагаться на Священное Писание. Мы не должны доискиваться пониманиятого, как существовали время и пространство до сотворения мира: до сотворения не былоникакого времени, и там, где нет мира, нет никакого пространства.Все блаженное вечно, но не все вечное блаженно, например, ад и сатана. Бог предведалгрехи дьяволов, но также и то, что они будут использованы для улучшения Вселенной какцелого – роль, аналогичная антитезису в риторике.Ориген заблуждается, полагая, что тела были даны душам в знак наказания. Если быэто было так, то дурные души получили бы дурные тела, однако дьяволы, даже худшие изних, имеют воздушные тела, которые лучше наших.Причина, по которой мир был сотворен в шесть дней, состоит в том, что число шестьсовершенно (то есть равно сумме своих множителей).Ангелы бывают добрые и злые, но даже злые ангелы не имеют никакой сущности,противной Богу. Враги божьи противятся ему не по природе, но по воле. Злая воля имеет непроизводящую, уничтожающую причину; она – не восполнение, а убывание.Миру еще нет шести тысяч лет. История не знает кругообращения, как полагают некоторыефилософы, «ибо Христос умер однажды за грехи наши»291.Если бы наши прародители не согрешили, они были бы бессмертны, но они согрешили,и потому все их потомки смертны. Результатом съедения яблока была не только естественнаясмерть, но и вечная смерть, то есть проклятие.Порфирий заблуждается, отказываясь признавать, что святые будут пребывать на небе,облеченные в тела. У святых будут тела с лучшими свойствами, чем у Адама до грехопадения:духовные (но так, что плоть не превратится в дух) и невесомые. У мужчин будутмужские тела, у женщин – женские, а те, что умерли в младенчестве, воскреснут с теламивзрослых.Грехи Адама ввергли бы в вечную смерть (то есть проклятие) всех людей, если бы многихне спасла от нее благодать Божья. Побуждение к греху возникло из души, а не из плоти.Платоники и манихеи заблуждаются, приписывая происхождение греха природе плоти, хотяплатоники и более терпимы, чем манихеи. Возмездие, которому подвергся весь человеческийрод за грех Адама, было справедливо, ибо через этот грех человек, который мог бысделаться и по плоти Духовным, сделался плотским и по духу292.Это ведет к пространному и дотошному разбору проблемы половой похоти, подверженностькоторой составляет часть того возмездия, которое ниспослано на нас за грехАдама. Этот разбор имеет очень большое значение, так как он раскрывает психологию аскетизма;поэтому мы не можем обойти эту тему, хотя святой и признается, что она оскорбляетстыдливость. Теория, выдвигаемая им, заключается в следующем.Необходимо признать, что плотское совокупление в браке не греховно при условии,что цель брака – производство потомства. Но даже в браке благочестивый человек долженжелать, чтобы его члены служили размножению потомства без всякой похоти. Даже в браке,как показывает желание к прикрытию тайною, люди стыдятся плотского совокупления, ибо«приличное по природе совершается так, что его сопровождает постыдное вследствие наказания».Киники проводили мысль, что люди не должны знать стыда; отвергал стыд и Диоген,желая во всем походить на собак; но даже он, после единственной попытки, оставилна практике эту крайнюю форму бесстыдства. Предмет стыда в похоти составляет то, чтоона не сдерживается и не управляется волей. Адам и Ева до своего грехопадения моглисовершать плотское совокупление без похоти (хотя они не воспользовались этой возможностью).Мастера телесных искусств, занимаясь своим ремеслом, движут же руками без всякойпохоти; так и Адам, если бы он только держался подальше от яблони, мог бы выполнятьсвое мужское дело без тех волнений, которых оно требует ныне. В этом случае детородныечлены, как и все другие члены тела, повиновались бы воле. Надобность в похоти при половомсовокуплении появилась в возмездие за грех Адама; если бы Адам не согрешил, совокуплениебыло бы отделено от наслаждения. Изложенное выше и есть теория св. Августинапо вопросу о взаимоотношениях полов, из которой я опустил лишь некоторые физиологическиедетали, весьма благоразумно оставленные переводчиком в стыдливой непонятностилатинского оригинала293.Из сказанного выше со всей очевидностью явствует, что́ побуждает аскета питатьотвращение к половой жизни: он считает, что она не сдерживается и не управляется волей.По мнению аскета, добродетель требует полной власти воли над телом, но при такой властиполовой акт невозможен. Поэтому половой акт представляется несовместимым с совершенной,добродетельной жизнью.Со времени грехопадения мир всегда был разделен на два града, из которых один будетцарствовать вечно с Богом, а другой пребудет в вечной муке с Сатаной. Каин принадлежитграду дьявола, Авель – граду Божьему. Авель по милости и благодаря предопределению былстранником на земле и гражданином на небе. Патриархи принадлежали граду Божьему. Разборсмерти Мафусаила приводит св. Августина к спорному вопросу о сопоставлении «Переводасемидесяти толковников» и Вульгаты. Дата смерти Мафусаила, указанная в «Переводесемидесяти толковников», приводит к заключению, что Мафусаил пережил потоп и прожилеще четырнадцать лет, чего быть не могло, ибо он не был в ковчеге. Вульгата, следуядревнееврейским рукописям, дает дату, из которой следует, что Мафусаил умер в самыйгод потопа. Св. Августин заявляет, что правда в этом вопросе должна быть на стороне св.Иеронима и древнееврейских рукописей. Некоторые утверждали, что евреи из злобы к христианамсознательно подделали древнееврейские рукописи; это предположение св. Августинотвергает. С другой стороны, «Перевод семидесяти толковников» должен быть признанбоговдохновленным. Остается заключить одно – писцы Птолемея допустили ошибки припереписывании «Перевода семидесяти толковников». Говоря о переводах Ветхого Завета, св.Августин заявляет: «Перевод Семидесяти принят Церковью так, как бы он был единственным,и находится в употреблении у греческих христианских народов, из которых весьмамногие не знают даже, существует ли еще другой какой-либо. С перевода Семидесяти сделанперевод и латинский, находящийся в употреблении в латинских церквах. В наше еще времяжил пресвитер Иероним, человек ученейший, сведущий во всех трех языках, переведшийСвященные Писания на латинский язык не с греческого, а с еврейского. Но, несмотря нато что Иудеи признают его ученый перевод правильным, а перевод Семидесяти во многихместах – погрешительным, однако церкви Христовы полагают, что никого не следует предпочитатьавторитету стольких людей, избранных из этого дела тогдашним первосвященником».Св. Августин принимает предание о том, что хотя семьдесят переводчиков сидели засвоей работой отдельно один от другого, в словах их было удивительное согласие, и усматриваетв этом доказательство боговдохновленности «Перевода семидесяти толковников».Но древнееврейский текст тоже боговдохновлен. Это заключение оставляет вопрос об авторитетностиперевода Иеронима нерешенным. Может быть, св. Августин принял бы болеерешительно сторону Иеронима, если бы два святых не поссорились из-за вопроса о приспособленческихтенденциях в поведении св. Петра294.Св. Августин дает синхронизацию священной и мирской истории. Мы узнаем, чтоЭней прибыл в Италию в то время, когда в Израиле начальствовал судья Абдон295, а последнеегонение будет от антихриста, но когда это будет – неизвестно.После великолепной главы, направленной против судебной пытки, св. Августин вступаетв полемику с новыми академиками, считавшими все сомнительным. «Град Божий решительноотклоняет от себя такое сомнение, как безумие; ибо имеет о доступных пониманию иразуму предметах познание... достовернейшее». Мы должны верить в истинность СвященногоПисания. Далее св. Августин разъясняет, что не может быть истинных добродетелейтам, где нет истинной религии. Языческая добродетель осквернена службой «злым и нечистымдемонам». То, что было бы добродетелью в христианине, в язычнике обращается впорок. «Почему и самые добродетели, которыми, по-видимому, располагает он, чрез которыеповелевает телу и порокам принимать или удерживать то или иное направление, еслион к Богу их не относит, скорее пороки, чем добродетели». Тем, кто не принадлежит к этомусообществу (церкви), предстоит терпеть вечные муки. «Когда в настоящей жизни подобноестолкновение происходит, то или побеждает страдание, и смерть отнимает ощущение боли;или побеждает природа, и ощущение боли устраняется выздоровлением. Но там и страданиебудет оставаться, чтобы терзать; и природа будет продолжать свое существование, чтобыощущать страдание; и то и другое не прекратится, чтобы не прекратилось наказание».Надо различать два воскресения: воскресение души при смерти и воскресение телана последнем суде. После разбора разных темных вопросов, относящихся к тысячелетнемуцарствованию и последующим деяниям Гога и Магога, св. Августин переходит к тексту извторого Послания к фессалоникийцам (2; 11, 12): «И за сие пошлет им Бог действие заблуждения,так что они будут верить лжи. Да будут осуждены все, не веровавшие истине, но возлюбившиенеправду». Некоторые могут счесть несправедливым со стороны Всемогущего,что Он сначала вводит людей в заблуждение, а затем наказывает их за то, что они быливведены в заблуждение; но св. Августину это представляется вполне правильным: «Судимые,они подвергнутся обольщению и, обольщенные, осудятся. Но подвергнутся обольщениюсудимые теми Божиими судами, тайно праведными и праведно тайными, которыми непереставал Бог судить с самого начала греха разумной твари». Св. Августин утверждает, чтоБог разделил людей на избранников и проклятых не за их заслуги или грехи, а по своемупроизволу. Все одинаково заслуживают проклятия, и потому проклятые не вправе роптатьна свою судьбу. Приведенный выше отрывок из св. Павла показывает, что, по мнению св.Августина, злые люди злы потому, что они прокляты, а не прокляты потому, что они злы.После того как тела воскреснут, тела проклятых будут вечно гореть, не подвергаясьразрушению. В этом нет ничего невероятного; горят же так саламандра и гора Этна. Демоны,хотя и нематериальны, могут гореть в материальном огне. Муки ада не очистительны и небудут умерены заступничеством святых. Ориген заблуждался, считая, что ад не вечен. Еретики,а также грешные католики будут прокляты.Книга кончается описанием видения, в котором взору святого предстают Бог на небеи вечное блаженство града Божьего.Данное выше краткое изложение содержания книги «О граде Божьем» может не датьчитателю ясного представления о значении книги. Влиянием своим она была обязана идеео разделении церкви и государства, ясно подразумевавшей, что государство могло статьчастью града Божьего, лишь подчинившись церкви во всех религиозных вопросах. С техпор как эта идея была возвещена св. Августином, она всегда была элементом учения церкви.В течение всех Средних веков, в период постепенного роста власти папства и на всем протяженииконфликта между папством и Империей, св. Августин поставлял западной церквидоктрины, служившие теоретическим оправданием ее политики. Иудейское государство влегендарные времена судей и в историческую эпоху после возвращения из вавилонскогопленения было теократией; христианское государство должно подражать ему в этом отношении.Немощность императоров и большинства средневековых монархов дала возможностьцеркви в значительной мере претворить в жизнь идеал града Божьего. На Востоке, где императорбыл могущественным владыкой, историческое развитие никогда не шло в этом направлении,и церковь осталась в значительно большем подчинении государству, чем это былона Западе.Реформация, возродившая доктрину св. Августина о спасении, отбросила его теократическоеучение и встала на платформу эрастианизма296; это было вызвано в основном практическиминадобностями борьбы против католицизма. Однако протестантскому эрастианизмунедоставало убежденности, и те протестанты, которые проявляли наибольшее рвениев делах веры, остались по-прежнему под влиянием св. Августина. Часть его доктрины перенялитакже анабаптисты, «люди пятой монархии» и квакеры, но они придавали меньше значенияцеркви. Св. Августин придерживался точки зрения предопределения и вместе с темнастаивал на необходимости крещения для спасения; эти две доктрины плохо согласуютсямежду собой, и представители крайних направлений в протестантизме последнюю доктринуотбросили. Но эсхатология их осталась августинианской.«О граде Божьем» содержит не много принципиально оригинального. Эсхатологияимеет еврейское происхождение и проникла в христианство в основном через Апокалипсис.Доктрина предопределения и избрания является паулинистской, хотя по сравнению стем, что мы находим в Посланиях св. Павла, св. Августин придал ей гораздо более полноеи логическое развитие. Идея о различии между священной и мирской историей совершенноясно выражена в Ветхом завете. Заслуга св. Августина заключалась в том, что он свел этиэлементы воедино и соотнес их с историей своего собственного времени таким образом, чтохристиане смогли принять факт крушения Западной империи и последующий период хаоса,не подвергая чересчур суровому испытанию свои религиозные верования.Еврейский образец истории, прошлой и грядущей, характеризуется чертами, позволяющимиему во все времена находить могучий отклик в сердцах угнетенных и несчастных.Св. Августин приспособил этот образец к христианству, а Маркс к социализму. Чтобыпонять Маркса психологически, следует использовать следующий словарь:Яхве – Диалектический материализмМессия – МарксИзбранный народ – ПролетариатЦерковь – Коммунистическая партияВторое Пришествие – РеволюцияАд – Наказание для капиталистовТысячелетнее царство Христа – Коммунистическое общество.Термины слева дают эмоциональное содержание терминов справа, и именно это эмоциональноесодержание, знакомое воспитанным в христианских или еврейских традициях,делает эсхатологию Маркса заслуживающей внимания. Подобный словарь мог бы быть сделани для нацистов, но их концепции носят больше чисто ветхозаветный и менее христианскийхарактер, чем у Маркса, а мессия нацистов напоминает не столько Христа, сколькоМаккавеев.3. Полемика с ПелагиемЧасть богословского учения св. Августина, пользовавшаяся наибольшим влиянием, взначительной мере была связана с его борьбой против пелагианской ереси. Пелагий былваллийцем; настоящее его имя было Морган, что значит (как и «Пелагий» по-гречески)«человекморя». Он был просвещенным и добросердечным церковником, менее фанатичнымпо сравнению с большинством своих современников. Пелагий считал, что воля свободна,подвергал сомнению доктрину первородного греха и полагал, что когда люди поступаютдобродетельно, то это является результатом их же собственных нравственных усилий. Еслилюди поступают праведно и держатся ортодоксии, то в награду за свои добродетели онипопадают на небо.Эти взгляды, хотя ныне они и могут показаться банальными, в свое время вызваливеликое смятение и в значительной мере благодаря усилиям св. Августина были объявленыеретическими. Однако они имели большой временный успех. Августину пришлосьпослать письмо патриарху Иерусалимскому, чтобы предупредить его против коварного ересиарха,взгляды которого были приняты многими восточными богословами, поддавшимисяего убеждениям. Даже после осуждения Пелагия находились люди (их называли полупелагианами),которые защищали его учение в более смягченной форме. И много воды утекло,прежде чем более чистое учение святого одержало полную победу, особенно во Франции,где полупелагианская ересь была окончательно осуждена на соборе в Оранже в 529 году.Св. Августин учил, что до грехопадения Адам обладал свободной волей и мог бы воздержатьсяот греха. Но когда он и Ева вкусили яблока, в них вошла порча, передавшаясявсем их потомкам, никто из которых не может своими собственными силами воздержатьсяот греха. Только Божья благодать дает людям возможность держаться стези добродетели.Так как все мы наследуем грех Адама, то все мы заслуживаем вечного проклятия. Все умирающиенекрещеными, даже младенцы, попадут в ад и будут терпеть нескончаемые муки.Мы не вправе роптать на это, ибо все мы злы. (В «Исповеди» святой перечисляет те преступления,в которых он был повинен, еще будучи в колыбели.) Однако благодаря свободнойблагодати Бога отдельные люди из числа тех, что были крещены, избраны попасть нанебо; они – избранники. Они попадают на небо не потому, что они добры – все мы совершеннопогрязли в пороке и можем быть праведными лишь в той мере, в какой это позволяетнам Божья благодать, которой одаряются одни лишь избранники. Объяснить, почему одниспасены, а остальные прокляты – невозможно; этим человечество обязано немотивированномурешению Бога. Проклятие доказывает Божье правосудие; спасение – его милосердие.В обоих случаях равным образом раскрывается его благодать.Доводы в пользу этой жестокой доктрины – которая была возрождена Кальвином и стого времени не принималась католической церковью – Августин находит в писаниях св.Павла, в первую очередь в Послании к римлянам. Августин трактует их, как юрист трактуетзаконы: толкование остроумно, а из текстов выжимается все, что они могут сказать. В концеконцов начинаешь верить, что не важно, придерживался ли св. Павел тех взглядов, которыеиз его писаний выводит Августин, а что если брать отдельные тексты изолированно, то ониподразумевают именно то, что он им приписывает. Может показаться странным, что Августинне счел ужасным предание проклятию некрещеных младенцев, а приписал это благомуБогу. Однако убеждение в греховности людей настолько владело Августином, что он действительноверил, будто новорожденные младенцы – это отродья сатаны. К владевшему иммрачному чувству виновности всего человеческого рода может восходить многое из того,что было наиболее жестоким в средневековой церкви.Только в одном случае св. Августин оказывается действительно озадаченным теоретическимзатруднением. Его не беспокоит, по-видимому, мысль о том, что самый факт сотворениячеловека (поскольку огромное большинство человеческого рода предопределено квечным мукам) может вызвать сожаление. Озадачивает его другое: если первородный грехнаследуется от Адама, как учит св. Павел, то родители должны порождать не только тело,но и души, ибо грешит-то ведь душа, а не тело. Августин чувствует, что в этой доктринене все благополучно, но заявляет, что раз Священное Писание молчит, то правильное решениеэтого вопроса не может быть обязательным для спасения. Поэтому он оставляет вопроснерешенным.Поразительно, что мысли последних выдающихся в интеллектуальном отношениилюдей, подвизавшихся до наступления веков мрака, были заняты не спасением цивилизации,не изгнанием варваров, не исправлением злоупотреблений администрации, а проповедьюдостоинств девственности и проблемой проклятия некрещеных младенцев. Если учесть, чтоименно эти заботы церковь передала обращенным в христианство варварам, то приходитсяли удивляться тому, что последующая эпоха превзошла по жестокости и суевериям почтивсе другие законченные исторические периоды?