Удержи ветер в руках

15

POV Александр

Звенящая, гнетущая пустота в сердце, однотипные мысли и усталость, действующая на нервы. Злость, я злюсь на себя, просто так, безо всякой на то причины. Хочется вцепиться самому себе в глотку и взвыть подстреленным зверем. Одиночество и тоска, чувствую себя цепным псом, который умирает на своей привязи. Снова эти воспоминания, тело ломает от одной лишь мысли о нём. Я по-прежнему чувствую, хочу до безумия, но не могу дотянуться. Две параллельные прямые, находящиеся друг от друга на чётко фиксированном расстоянии, которое невозможно преодолеть, прикоснуться, лишь страдать, ощущая близость своей цели и невозможность её достижения.
Солнечный свет подтаявшим сливочным маслом стекает по ветвям деревьев, по крышам, кирпичным стенам и корчится от боли, исчезая среди жёлтых листьев. Осень. Время откровений. Эта чёртова осень, от которой всё тело пробирает дрожь. Красные листья, словно едкое напоминание, острый стилет под рёбра, нескончаемая мука. А эти дожди, грязь, слякоть и бесконечные улицы — будто петля на шее, которая больно врезается в кожу, но не доводит дело до конца. Время — искусный убийца, который убивает медленно, так, чтобы жертва никогда не забыла этих мучительных мгновений, проведённых в ожидании смерти.
— Молодой человек... — доносится сквозь паутину мыслей. — Молодой человек, ваш заказ... — робко улыбаясь, произносит официант, ставя на стол несколько тарелок и чашку с ароматным кофе.
— Эм... Спасибо... — растерянно улыбаюсь, глядя на светловолосого юношу. Омега слегка краснеет и, прижав поднос к груди, поспешно удаляется, оставив после себя едва уловимый запах приближающейся течки. Где-то глубоко внутри измождённый альфа слабо заскулил и снова затих, погрузившись в забвенье. Тело уже давно перестало реагировать на посторонних омег, я мог бы решить, что стал импотентом, если бы не редкие приступы, которые характеризуются сильной лихорадкой и ломкой. Эти ужасные часы, когда воешь, удовлетворяя себя рукой и не получаешь желаемой разрядки.
Я передёрнул плечами, приступая к еде.
Сейчас у меня есть всего час на обед, а потом снова работа. Сегодня должен приехать какой-то важный клиент, заключение сделки с которым может поспособствовать росту и развитию бизнеса Романа Алексеевича. В общем, всё, как обычно, рутинно и уныло. Я посмотрел в большое панорамное окно.
Людный бульвар опустел из-за начавшегося ливня. Остервенелые капли беспощадно бьются в стекло, разбиваются о тротуарную плитку, сбивают огненно-красные листья с молодых клёнов и исчезают в грязных лужах.
Когда я допивал кофе, в кармане пиджака зазвонил телефон, отвлекая меня от размышлений. На дисплее высветился неизвестный номер. Наверное, снова секретарша, эта бестолковая бета, раздаёт мой номер телефона налево и направо.
— Алло?
— Повалинский Александр Викторович? — спросил мужчина на том конце провода смутно знакомым голосом. Я не стал делать поспешных выводов, дабы не ошибиться.
— Да, с кем имею честь говорить?
— Пташник Вадим Юрьевич... — немного обиженно донеслось из динамика. Я поперхнулся кофе, услышав имя собеседника.
— Вадим?! — спросил, прокашлявшись, голос предательски дрогнул, а сердце в груди забилось чаще. Дело в том, что Вадим был моим хорошим знакомым и работал в ФСБ, всё благодаря его гению по части компьютеров. Обычно омеге трудно выбиться в люди, особенно если по достижении двадцати пяти лет он не имеет детей или хотя бы постоянного партнёра-альфы. Но что касаемо Вадима, он оказался настоящим зверем и в свои тридцать с хвостиком до сих пор не угодил в лапы демографической службы. В общем, где-то в начале февраля я обратился к нему за помощью. Я хотел найти Яна, но его родители молчали в тряпочку, да и действовать на нервы начальнику мне не хотелось, мужчина и так в неведении и огорчён известием о том, что его сын переведён в бета-отдел на учёт. И вот спустя столько месяцев раздался этот чёртов звонок...
— Да-да, он самый, неотразимый и великолепный... — от ехидства в голосе омеги стало как-то не по себе. — В общем, мальчишка твой в Германии...
Услышав эти слова, я хоть сейчас был готов сорваться с места, наплевав на всё, и ехать, куда скажут. Всё внутри заклокотало от нетерпения.
— Я бы вряд ли твоего красавчика нашёл, если бы он не засветился в одной из частных клиник. Кстати, у твоего ненаглядного скоро течка... Короче говоря, если меня загребут за превышение должностных полномочий, подарки в тюрьму будешь ты мне носить! Вот, а теперь ближе к делу... Пиши адрес...

***

Спустя двое суток я уже летел в Германию. Всё тело било, словно в лихорадке, я понимал, что скоро увижу его, и одной этой мысли хватало, чтобы выбить меня из состояния равновесия. Мы будем вместе, чего бы это ни стоило...
Моя самоуверенность пошатнулась, когда я вспомнил искажённое гневом лицо Яна. А если он не захочет? Смогу ли я его отпустить? Нет. Что за дурацкие мысли?! Он не сможет идти против природы, а я уж приложу все усилия, чтобы он был только моим. Я не дам ему снова исчезнуть!

***

Спустя несколько часов изнурительного перелёта я наконец смог покинуть самолёт. Пройдя таможню и уладив несколько вопросов, я вышел из аэропорта.
Тёплый осенний воздух пахнул недавно прошедшим дождём, над горизонтом теплился красноватый закат. Ян, совсем скоро я никуда не отпущу тебя. Сердце мучительно сжалось.
Взяв такси, доехал до ближайшего отеля. Прежде чем ехать по указанному адресу, следует привести себя в порядок, не хочу пугать родственников своего возлюбленного.
Небольшой уютный отель в центре полностью соответствовал своим четырём звёздам и моим минимальным требованиям. Девушка за столом регистрации мило мне улыбнулась, выслушав все пожелания, после чего зарегистрировала и выдала ключи от номера. Пара лёгких чемоданов, неопрятный внешний вид и лихорадочно горящие глаза. С первого взгляда обо мне можно было подумать невесть что...
Номер оказался небольшим, чистым и светлым, что, несомненно, обрадовало меня. Первым делом я пошёл в душ. Надо побриться и вообще вернуть товарный вид. Тёплая вода немного привела в чувство и помогла расслабиться. Смутно помню, как я вышел из ванной, обернув бёдра махровым полотенцем, как сел на кровать и... дальше наступила темнота.