west coast ✘ the 1975

2. небесно-голубая малышка & свобода, холодящая пальцы

- Ты мог бы не сигналить так громко, Джо? - высокий кареглазый парень едва успел отойти от своего camaro, прежде чем Мэтт крепко пожал его жилистую руку, а после заключил в медвежьи объятия, слегка похлопывая по спине.

- Не будь мудаком, Хили,- он едва улыбнулся, скрывая радость встречи, дабы не тешить самолюбие старого друга. Дэниел с непритворным любопытством осматривал Мэтта, словно знакомился с ним заново. Он успел отметить, что тот заметно осунулся и помрачнел, голос стал вовсе пропитан табачным дымом, а волосы, ранее выбритые на висках, теперь были собраны в небольшой, объемный пучок на затылке.

Джордж Дэниел или просто Джо, представлял из себя высокого, едва жилистого парня с острыми, даже угловатыми чертами лица. Свод округлого подбородка, с аккуратной ямочкой по центру, обрамляла черная, не густая щетина, плавно переходящая в мелкие веснушки на щеках. Его тонкие, сухие губы почти всегда были изогнуты в лукавой ухмылке, а светло-карие, почти желтоватые глаза чем-то напоминали лисьи: в них всегда горел огонёк озорства и ребячества. Огненно-белесые кудри, некогда выкрашенные в блонд выгорели на концах, а у самых корней имели все тот же темно-каштановый, что и щетина парня.

Он являл из себя не только друга детства, образ которого Мэттью часто воспроизводил у себя в голове, но и единственного, по настоящему переданного товарища, хранившего старую дружбу как нечто жутко драгоценное, обетованное. Хили почувствовал некий уют и облегчение как только обнял Джо ещё раз и запрыгнул в раритетный camaro друга.

Пахло ягодной жвачкой и освежителем воздуха, качающимся на зеркале заднего вида. В салоне было до стерильности чисто: педантичный Дэниел то и дело натирал свою малышку (а он называл авто именно так) небесного цвета до блеска, завсегда игнорируя колкие фразочки и пару отвратительных второсортных шуточек в его адрес.
Магнитола старательно проигрывала 'стоунов', наполняя салон их надрывистыми голосами и точеными аккордами, не давая утопать в немой тишине госпитальной парковки.

Колеса заскользили по накатанному асфальту, camaro 67 года покинуло прежнее парковочное место, оставляя позади это гнетущее белоснежное здание. Мэттью, поддавшись воспоминаниям и мышечной памяти, уже отточенным до совершенства движением, достал из бардачка новенькую пачку синего Kent и избавившись от прозрачной пленки, принялся прикуривать сигарету.

Голоса все так же напевали складный, мелодичный текст, положенный на музыку, автомобильная 'ёлочка' пахала цитрусом, а Джордж что-то говорил о скором приезде его младшей кузины с семьёй и о том, что налички в этом месяце не предвидится. После он осторожно спросил Хили об отце, а тот лишь с горечью оповестил о том, что его счета аннулированы и красный ford конфискован и отправлен на досрочную выслугу обратно в гараж. Джо с сожалением посмотрел на безразличное лицо друга, пытаясь отыскать скрытый подвох в словах, но этого не случилось и он перевёл взгляд на оживленное шоссе и бесчисленное множество разноцветных машин, снующих нескончаемым потоком.

Мэттью так и не проронил ни слова, вероятно боясь испортить такой чудный момент, а может, он был слишком увлечен собственными мыслями и неожиданным воспоминаниями. Хили думал о том, почему же не может отыскать радость в простых вещах и о том, почему собственный отец посчитал верным определить сына на приём к психотерапевту.

А пока он не имел ровным счётом ничего, успел осознать, что приобрёл нечто большее, чем имел за все время: настоящего друга, их небесно-голубую малышку и свободу, холодящую пальцы калифорнийским бризом.