Иногда, чтобы человека заметили, ему нужно умереть. Сколько талантливых художников, режиссеров, музыкантов, поэтов и писателей смогли снискать славу только после своего ухода? А как часто мы не помним известных некогда артистов, пока не наткнемся на новость об их смерти? Так случилось и с Лидочкой. Обычная секретарша без семьи, карьеры, не сделавшая к своим годам ничего выдающегося, вмиг стала звездой криминальной хроники после чудовищного самоубийства.
Если бы призраки существовали, дух Лидочки почувствовал бы невероятную гордость за себя. О ней писали газеты, в московских новостях вышло несколько сюжетов, а интернет смаковал все новые подробности ее самоубийства. Выдвигались самые разные версии, от брошенной любовником несчастной девушки до полоумной, доведенной до отчаяния одиночеством. «У нее даже не было кошки! Так мы бы услышали кошачий ор и поняли, что что-то не так. Какой ужас! Висела столько дней!» — поделилась с газетой «Известия» соседка погибшей — сварливая старуха Марья Михайловна. У Лидочки действительно не было никого, даже кошки — как считают многие, обязательного атрибута незамужней женщины за тридцать. Версий мотива самоубийства было множество, вот только ни одна из них и близко не стояла к правде.
Когда тело Лидочки нашли, с момента смерти прошло несколько дней. Оно висело на веревке, привязанной к перекладине для пилатеса, и не имело ничего общего с гламурной красавицей, какой Лиду привыкли видеть. Даже бывший любовник не сразу ее узнал.
Костя несколько раз позвонил в дверь, но никто не ответил, тогда он решил открыть своим ключом и оставить коробку с Лидочкиными вещами в прихожей. Если бы не сильный неприятный запах, он бы так и ушел, уверенный, что бывшая пассия где-то прохлаждается. Он прошел в комнату и в ужасе прикрыл рот рукой. Какое-то время Костя просто не мог пошевелиться, потом почувствовал сильный рвотный рефлекс и бросился в ванную. Умывшись ледяной водой, он взял себя в руки, достал телефон и пошел на кухню звонить в полицию.
Участковый принял вызов и пообещал приехать в течение десяти минут, а велел Косте ждать. «Ничего не трогайте. Выйдите из квартиры и прикройте за собой дверь», — звенело в ушах, но он все равно нарушил распоряжение офицера и опять зашел в комнату. Даже сейчас, узнав Лидочкины волосы, ее шелковый халатик и золотой кулон на отвратительной серо-зеленой груди, Костя до конца не мог поверить, что это она. Очередной рвотный позыв заставил его броситься в туалет. Казалось, что все внутренности выйдут наружу, а заодно прихватят и его душу. Он опять умылся и по стене сполз на пол. Нужно было заставить себя подняться и пойти на улицу. Мила! Господи, Мила! Он совсем о ней забыл.
— Мать твою! — послышался крик Малявки.
Костя рывком встал с пола и бросился в комнату. За какие-то полминуты в его голове пронеслась сотня ругательств на себя. Как он мог допустить, что Малявка увидела эту страшную картину?! Как он мог о ней забыть?!
— Малявка! — Костя привлек к себе остолбеневшую Милу. Ее присутствие мигом вернуло рассудительность. Сейчас в первую очередь он был в ответе за нее.
— Кость... — с трудом выдавила она. — Это же... Это...
— Идем. Я вызвал полицию. Скоро они приедут. Тут ничего нельзя трогать.
Костя вывел Милу в подъезд, взял в ладони ее лицо и поднял, чтобы заглянуть в глаза. Он должен был убедиться, что с его Малявкой все в порядке, но Мила повела головой и спрятала глаза под пушистыми ресницами.
— Слушай меня внимательно. Тебе нужно взять себя в руки. Бери ключи от машины и езжай домой. Я позвоню, как освобожусь.
— Что? Нет! — Мила отшагнула от Кости и нахмурилась. — Куда я поеду без тебя?
— Мил, скоро приедет полиция, меня будут допрашивать, возможно, повезут в участок...
— И я с тобой!
— Слушайся большого дядю и не спорь! Езжай...
— Викинг, я никуда не поеду! — перебила Мила. — Я тоже здесь и вместе с тобой нашла Лидочку. Если нужно, то я тоже дам показания, но тебя не оставлю!
— Сейчас не время геройствовать.
— Это не геройство, а логичное и верное решение. Я не оставлю тебя одного. Можешь играть сколько угодно в альфа-самца, но тебе нужна моя поддержка, как и мне твоя. Думаешь, одна дома я высижу? Да стоит мне закрыть глаза, как я увижу это нечто висячее на перекладине... Боже... Кошмар!
Мила не выдержала и села прямо на лестницу. Ей вдруг стало дурно, и она испугалась, что ее стошнит, но все-таки подавила в себе неприятный позыв. Костя опустился рядом и притянул к себе Милу. Она спрятала лицо на его широкой груди, и он почувствовал, как Малявка вздрагивает.
— Не плачь. Все кончилось. Мы больше не зайдем в квартиру, — прошептал Костя и поцеловал Милу в макушку.
— Что же я наделала? — еле слышно произнесла Мила, но Костя не расслышал. — Я не хотела, чтобы она умерла! Честно! Как бы ни ненавидела, такого не желала... Могла сказать сгоряча, но не всерьез!
— Малявка, ну что такое ты говоришь?! Конечно, ты не хотела, чтобы Лида умерла. Даже не смей забивать свою очаровательную головку такой ерундой!
Но Мила слишком хорошо помнила, как желала Лидочке смерти.«Ты должен с ней порвать и сделать это как можно жестче. Скажи, какая она дрянь, пустышка ни на что не способная. Сделай так, чтобы этой суке захотелось удавиться!»
— Неужели, она из-за меня? Или из-за увольнения? — прошептал Костя, и Мила подняла на него взгляд.
— Нет, Викинг, не из-за тебя... — Мила перевела дыхание и уже хотела рассказать про свои интриги, но в подъезде послышались громкие мужские голоса. По обрывкам фраз стало понятно, что это полиция.
Их допрашивали несколько часов в участке по отдельности. Хотя Костя настаивал, чтобы Мила была с ним, следователь не стал слушать. Слишком лакомое дело, к тому же, уже приехали журналисты — кто-то из соседей потерпевшей не умел держать язык за зубами. Нельзя было давать слабину, нельзя идти на поводу у этого мажоришки Воронова и его девицы. Допросить и запротоколировать. На лейтенанта Еверенко не произвело впечатление даже то, что Константин Воронов — известный адвокат, и Людмила Красовская — сотрудница его бюро. Следователь не отказывал себе в легкой наживе, поэтому, если, как подсказывало его чутье, тут было что-то нечисто, можно было рассчитывать на кругленькую сумму, чтобы замять дело.
Милу отпустили первой, а вот к Косте были еще вопросы. Им разрешили коротко попрощаться в коридоре, пока Еверенко ушел за кофе.
— Тебе следовало меня слушать и ехать домой, — хмуро сказал Костя, рассматривая измученное бледное лицо Малявки.
— Нет. Все в порядке. Просто я не думала, что нас разделят. Хотела быть рядом.
— Знаю и безумно благодарен тебе. А сейчас... Езжай домой, выпей рюмку коньяка и спать. Завтра утром приеду к тебе, и поговорим. Хорошо? — Мила кивнула, до боли закусив губу, чтобы не разрыдаться. — Пока, Малявка.
Костя не удержался и обвел большим пальцем контур ее покусанных губ. Даже сейчас они казались ему безумно притягательными. Он чуть склонился, и Мила сама потянулась за поцелуем. На какое-то мгновение они забыли, что все еще находятся в полицейском участке, но суровое покашливание следователя заставило их оторваться друг от друга.
— Все, Малявка. Домой. Хоть сейчас не перечь мне.
— Ладно... — слабо улыбнулась Мила.
Выйдя на улицу, она вызвала такси и продиктовала водителю адрес Антона. Она больше не могла ни к кому поехать. Все ее подружки могли поддержать только затею новой тусовки, а когда требовалась реальная помощь, сливались в небытие. Алиса упала бы в обморок, а как пришла в себя, стала бы ее жалеть. Денис решил бы набить Косте морду. Пусть он и не при чем, но ее братцу только дай повод сцепиться с Викингом... Матвея тревожить не хотелось, а Андрей... А что Андрей? Он ей никто. Надоедливый ухажер, который успел за день позвонить три раза и отправить пять сообщений.
— Осточертел! Точно нужно свести с Жанной, — пробормотала Мила, сбрасывая очередной его вызов и отключая мобильный. Теперь он был ни к чему, такси приехало.
Сейчас Миле страшно хотелось выговориться, облегчить душу и задать единственный мучивший ее вопрос, ответ на который она и так знала: виновата ли она в смерти Лидочки? Она не думала о том, что Антон в разгар рабочего дня может быть не дома, но ей повезло. На пятую трель звонка в его квартире послышались шаги, и через мгновенье друг распахнул дверь.
— Красовская? — удивился Антон. Он стоял в одном халате и выглядел очень растрепанным. Мила знала такой его вид, значит, был не один и решил поразвлечься с какой-то девицей.
— Надо поговорить, — без разрешения проходя в прихожую, сообщила Мила.
— Сейчас не лучшее время. Я слегка занят...
— Ой, Антон, давай только без этого! — Мила поморщилась, как от кислого лимона, и склонила голову. — Выставь потаскушку за дверь, у меня реально серьезная проблема.
— Антон?.. — в прихожей нарисовалась хорошенькая шатенка, в которой Мила узнала одну из сотрудниц фирмы отца.
— Аня, да? — уточнила Мила, и девушка растеряно кивнула. — Вот что, дорогуша, собирай манатки и выметайся, мне нужно поговорить с другом без свидетелей.
— Но... — попыталась возразить девушка.
— Анют, давай живенько...
— Красовская, совсем ополоумела? — прорычал Антон, хватая ее за запястье. — Это ты сейчас живенько отправишься на все четыре стороны, а Ане грубить не смей!
— Оу... Так у вас серьезно? Не просто потрахушки?
— Мила...
— Прости-прости... — Мила выдернула руку из хватки Антона и потерла покрасневшее запястье. — Но мне, правда, очень надо поговорить. Это серьезно. Слишком серьезно. Ждать не может.
— Скажи еще, что вопрос жизни и смерти, — усмехнулся он, но в ответ услышал лишь нервный смешок Милы. — Черт с тобой, Красовская, иди на кухню. Я сейчас.
Пока Мила раздевалась, Антон пошел за Аней, которая ускользнула в спальню и теперь яростно натягивала на себя одежду. Он успел перехватить ее руку, тянувшуюся за свитером, и Аня удивленно подняла огромные серые глаза, в которых читались обида, разочарование и злость.
— Извини. Она не хотела обидеть, видимо, действительно что-то случилось, — Антон ухватил подружку за талию и притянул к себе.
— Поэтому выставляешь меня? — Аня тщетно попыталась выпутаться из его объятий.
— Можешь не уходить, если хочешь, — Антон потерся носом о ее шею. — С Милой я буду говорить на кухне.
— Ну уж нет. Поеду домой. Раз уж у меня выходной, буду пользоваться, — Аня все-таки отстранилась, но былая злость поубавилась.
— Я позвоню вечером! — кинул Антон вслед Ане.
— Ага.
Мила сидела на табурете и нервно теребила серебряную ложечку из сахарницы. В голове, словно заезженная пластинка, раз за разом крутились чертовы слова: «Сделай так, чтобы этой суке захотелось удавиться!»
— Я же не хотела этого. Не хотела и не понимала, — пробормотала Мила. Она даже не заметила, как на кухню зашел Антон. Он встал напротив нее, облокотился о стену и скрестил руки под грудью.
— Ну? Что такого важного стряслось? Только не говори, что этот Викинг тебя обидел и сейчас хочешь отомстить через меня.
— Нет.
— Тогда что, Мила? Знаешь, мне осточертел твой избалованный характер! Не все люди — твои слуги. Не бывает только по-твоему...
— Я убила Лидочку, — выпалила она.
— Ты... Что?! — Антон поперхнулся воздухом и закашлялся.
— Убила Лидочку. Антон, я убила Лидочку, — вкрадчиво повторила Мила.
— Черт! — Антон запустил руку в свои короткие волосы и стал прохаживаться по кухне. — Черт! Черт! Черт! Как это случилось? Свидетели были? Где орудие убийства? Если от него избавиться, не будет состава преступления. А, — он махнул рукой, — кому я это говорю? Ты же адвокат...
— Антон, нет! Я не так ее убила. Она повесилась. Я довела ее. Боже... Довела до самоубийства.
— Так... А ну-ка расскажи поподробнее...
И Мила рассказала в подробностях обо всем, что сегодня произошло. Она больше не сдерживала себя и захлебывалась слезами, изнывая от жалости к ненавистной Лидочке и невыносимого чувства вины. Антон не перебивал, давая ей выговориться, и только когда Мила со вздохом произнесла фразу «и я решила приехать к тебе», заговорил. Он не пытался успокоить подругу, а рубил фактами:
— Твоей вины нет. Если эта идиотка решила свести счеты с жизнью, то ты последняя, кого надо винить в этом. Такое существование Лида выбрала сама, ты не заставляла ее восемь лет спать с боссом, плюя на самоуважение.
— Но до края довела я! Я ее подставила дважды: сначала перед Жанной, потом с тобой.
— Ей не впервой оказываться в щекотливых ситуациях.
— Антон, я просила тебя быть жестче... Не знаю, что ты ей сказал, но...
— Ничего, — Антон коснулся подушечками пальцев ее губ. — Я не говорил Лиде ничего такого, что могло бы подтолкнуть к самоубийству. Я же сказал, что считаю, она свое получила. Напротив, я постарался быть деликатным. Лидочка, конечно, не стала слушать, развернулась, ушла, но она была не в том настроении, чтобы вешаться. Да и вообще не представляю, как она на такое бы решилась. Лида трусиха, а чтобы сделать с собой такое, нужна либо смелость, либо отчаяние.
— Тем не менее, она это сделала...
— Может быть, у нее была иная причина? Не знаю... Собака любимая околела, ботокс не прижился...
— Не надо, не шути так. Она же умерла...
— Красовская, я тебе поражаюсь. Ты уникальная девушка! Вот как так? Я час назад хотел своими руками тебя придушить, а теперь готов хвататься за лопату и бежать закапывать труп! Ты ненормальная! Хочешь остаться у меня на ночь?
— Нет! — решительно ответила Мила. — Теперь я храню верность Викингу.
— А я Ане, так что ни на что не надейся. Это я чисто по-дружески. Даже не просил бы взамен повышение или премию, — подмигнул ей Антон.
— Все-таки ты алчный тип...
— Так значит, домой? — вновь стал серьезным Антон.
— Да. Вызовешь такси?
— Сам отвезу. Все равно потом к Аньке прощение вымаливать.
— Так у вас серьезно?
— Думаю, пару месяцев продержится.
— Спасибо тебе. Спасибо, что выслушал...
— Мил... Не надо. И не смей себя винить!
Антон довез Милу до дома, но к подъезду подъехать не смог из-за соседской неудачно припаркованной «Хонды». Он вышел из машины, открыл Миле дверь и по-джентльменски подал руку. Она выскочила на улицу и полной грудью вдохнула морозный воздух. Этой ночью обещали снег... Чувствовалось.
— Все нормально? — в сотый раз уточнил Антон.
— Да, я же сказала... Все путем...
— Путем? Ты так никогда не выражалась.
— Ой, отстань, а? Катись уже к своей Аннушке!
— Ну спасибо, что разрешила, — Антон шагнул к Миле и взял в ее лицо в ладони. — Если что, звони.
— Угу, — слабо кивнула она и обняла друга за талию.
Как бы Мила ни пыталась казаться сильной, она боялась остаться одна. И если бы не эта Анечка, подвернувшаяся под горячую руку, она бы осталась с Антоном. Но сейчас ему нужно было спешить заглаживать вину перед новой пассией. Он был прав, давно пора понять, что мир не сошелся клином на Миле Красовской... Пора думать о других.
Яростный ветер пробирал до костей. Мила сильнее запахнула пальто и пожалела, что не надела шарф. Кажется, зима в этом году пожаловала раньше времени, а может быть, погода чувствовала, как мерзко у нее на душе, и решила отхлестать еще и холодом? Отвратительный день, ужасный вечер, остается только прийти домой, выпить таблетку снотворного и отключиться до утра. Так думала Мила, но она не знала, что ее ждал еще один сюрприз.
Костю задержали в полиции неспроста. Он не стал утаивать от следователя своих «близких» отношений с Лидочкой и рассказал обо всем, что между ними было. Лейтенант Еверенко слушал показания с каменным лицом, хотя в душе ликовал. Адюльтер, несчастная любовница, ревность, месть, скандал, увольнение и в довершении ко всему самоубийство — чем не сто десятая статья уголовного кодекса: доведение до самоубийства? А этот мажоришка еще зовет себя успешным адвокатом... Идиот! Сам вырыл себе могилу.
Конечно, Костя прекрасно знал, что делает и под какой удар себя подставляет, но решил не молчать. Во-первых, он не сомневался, что избавится от любых обвинений в свой адрес, а во-вторых, не хотел врать, идя вразрез с собственной совестью. Он и без того чувствовал вину перед бывшей любовницей и, рассказывая правду, сам себя наказывал.
— Что ж, Константин Кириллович, на сегодня мы кончили, — протянул Еверенко. — Но мы вас еще вызовем, как только получим результаты вскрытия.
— Вы нашли записку? — осмелился спросить Костя.
— Записку? Какую? — нахмурился следователь.
— Которую Лида должна была оставить. Я не видел...
— Вопросы тут задаем мы, Константин Кириллович, напоминаю...
— Поверьте, я прекрасно это усвоил за пять часов бесед с вами. Но я полагаю, Вы размышляете о сто десятой статье. В таком случае как адвокат самого себя я могу запросить материалы дела для защиты...
— Не было никакой записки, — перебил его следователь, желая прекратить этот спектакль. — Видимо, сильно плохо ей было, что писать не могла. Но вы не думайте. Это дела не меняет. Нам еще во многом надо разобраться.
— Желаю удачи, а я, с вашего позволения, домой.
Костя выскочил из участка и тут же закурил. Чертова никотиновая ломка... Если бы он не закурил сейчас, то точно не сдержался бы и поставил на место этого жалкого следователишку. Этот гад видел, как Костя хотел курить, но раз за разом отказывал в сигарете, хотя сам выходил на пятнадцать-двадцать минут и возвращался насквозь пропахший табаком. Метод ведения допроса у него такой... позаимствовал из какого-то дешевого американского боевика категории «Б», вот только до Ван Дамма было далеко. Костя усмехнулся, чиркнул зажигалкой, прикурил и пошел к машине.
Он договорился заехать к Миле утром, но сейчас она была нужна ему как никогда. И к черту ее душевные раны, переживания и прочую чушь. Сегодня в участке Малявка отвечала на его поцелуй с таким пылом, что, будь они наедине, сама молила бы о продолжении, и это продолжение Костя собирался ей дать. Он хотел Милу. Дико. Безумно. Немедленно. Сейчас.
Припарковавшись у ее подъезда, Костя выскочил на улицу, обругал кретинку, которая никак не могла поставить нормально свой внедорожник, и стал набирать номер Милы. Электронный женский голос сообщил, что абонент находится вне зоны действия сети, и Костя решил, что Малявка отключила телефон, чтобы ее не тревожили. Он поднялся на этаж и стал трезвонить в дверь, но и тут никакого ответа не было. Теперь Костя заволновался. Он снова попытался дозвониться до Милы, но раз за разом слышал чертово «абонент недоступен». Единственным человеком, к кому могла рвануть Малявка, была Алиса. Костя вышел на улицу и стал искать ее номер в списке контактов, но тут его ослепили яркие фары машины, въехавшей во двор. Он поднял взгляд на этого придурка, что не выключил дальний свет, и узнал машину Антона по характерному узору фар. Сначала он даже не поверил глазам, но это была та самая «Ауди», на которой Антон иногда подвозил Малявку в бюро.
Костины опасения подтвердились, когда Антон вышел из машины и открыл дверь Миле. Он протянул руку, а Малявка вложила в нее свою ладошку. Джентльмен хренов! Костя подорвался и хотел пойти к ним, но замер, когда Антон взял лицо Милы в ладони. Если бы за этим последовал поцелуй, то он точно накостылял молокососу. Но Мила только обняла бывшего жениха, попрощалась с ним и поплелась к подъезду. Ей было холодно. Костя видел, как она плотнее запахивала пальто. Вот дуреха, хоть бы шарф надела...
Мила снова почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Она шмыгнула носом, глубоко вдохнула, чтобы успокоиться, и полезла в сумку за ключами. Связка выскользнула из дрожащих пальцев и со звоном упала на асфальт. Мила нагнулась, а когда вновь поднялась, перед ней уже стоял Костя.
— Ты?! Что ты тут делаешь? — удивилась она.
— Скажи, какого черта ты делала с Антоном?! Ты снова с ним сошлась?! — прорычал Костя.
— Какое тебе дело?!
— Мне есть дело. Ты мой друг!
Сказал как отрезал. Только эти слова больно полоснули Милу по сердцу. Друг. После всего, на что она пошла ради него? После их поцелуев? После ночи в обнимку и его утреннего побега? Друг? Только друг?
— Иди ты к черту, Викинг! — прошипела Мила и, толкнув его плечом, пошла к подъезду. Она не успела сделать и пары шагов, как Костя ухватил ее за руку. — Пусти!
— Нет, Красовская! Не пущу! И к Антону возвращаться не позволю!
— Почему?
— Не хочу, чтобы ты унижалась перед тем, кто тебя недостоин. Малявка, у тебя должна быть гордость!
— О! Не тебе говорить о гордости! Ты же простил Алисе измену, был готов жениться на ней...
— Это другое.
— Другое? Почему же? Может, я решила, как и ты, дать Антону шанс?
Костя разжал руку, и Мила бросилась к подъезду. Ей хотелось поскорее добраться до квартиры, запереться и разрыдаться. Магнитный ключ, как назло, не срабатывал. Только с пятого раза дверь запищала и открылась. Мила вбежала в подъезд и понеслась по лестнице, но не услышала характерного хлопка входной двери, вместо этого — шаги по лестнице. Она обернулась на лестничном пролете. Дверь хлопнула. Костя ее нагнал.

YOU ARE READING
Капкан для Викинга
RomanceОна умело расставила ловушки, сплела паутину лжи, сожгла все мосты, не давая ему ни единого шанса на спасение. Понимая, что не вписывается в его жизнь, она безжалостно разбила ее на мелкие осколки, чтобы собрать заново под себя, и она вынудит его от...