Год несбывшихся надежд

Глава 1. А как же я?

Март 1988 года, Ливан.

— Али, завтра сможешь заехать к Эсме? - спросил меня отец, сидя за столом и выпивая чай. — Мне на дежурство надо, не успею.
— Не вопрос, папа, конечно заберу.
— Попробуй этот пирог, - подвинула ко мне тарелку мама, — соседка приготовила, очень вкусный.
Неожиданно на пороге уютной кухни появился профессор.
— День добрый, дорогие, приятного аппетита.
— Проходи, родной, садись, - пригласил гостя отец, крепко пожав ему руку, — Сегодня на работу меня вызвали, в ночь уйду.
— Вовремя зашёл значит.
Пока мама встала у плиты заварить гостю чай, профессор взглянул на меня, приятно улыбнулся и сказал:
— Я скоро улетаю.
— Куда? - С интересом спросил я.
— На историческую родину.
— Да ладно? - Удивился отец, отломив вилкой кусок пирога. — Случилось что?
— Я болен.
На этой фразе мы затихли. Мама тихонько поставила стакан с чаем перед гостем и молча села возле меня.
— Надеюсь ничего серьёзного?
Профессор тяжело вздохнул, погладил свою белоснежную бороду и сказал:
— Через знакомых, через связи, по договоренности двух государств, я уеду в город Ленинакан и буду преподавать в педагогическом институте.
— Ничего себе, - разжевывая пирог, всё удивлялся отец, — неожиданная новость, но с другой стороны это и хорошо. Что тут оставаться? Война за войной: то Сирия стреляет, то палестинцы, то Израиль вмешался, я устал слушать новости о нескончаемой войне на наших землях. Может хоть там тихо и спокойно жить сможешь.
— Тоже об этом думал, - соглашался Арам, — Я стар, я болен, хочу прожить отмеренные Богом годы в тихом месте, а там как раз город не большой, народ дружный.
— Дай Аллах тебе крепких сил и здоровья, - подбодрила друга мама, — буквально 10 лет назад армянские общины понесли огромные потери, кто знает, что случится снова на наших землях? Мир будто с ума сошёл, живем и молимся о покое.
— Всё будет хорошо, война не будет вечной.
— А как же я? - Не выдержав с обидой перервал я Арама. — Я поступил в институт из-за Вас, профессор. Я хотел учиться там где Вы, а Вы вот так просто заявляете, что улетаете? Ещё и навсегда.
— Ты умный, Али, отучишься и...
— Причём тут мой ум?! - Отрезал я. — Я стремился черпать знания от Вас, рос и старался лишь бы суметь поступить к Вам.
— Я уже договорился и это моё окончательное решение.
Мужчина приятно улыбнулся с гордым видом похлопав меня по плечу. Профессору было приятно осознавать мою любовь и уважение к нему, а ещё приятнее видеть моё стремление к учебе. Но ощутив себя, словно отвергнутыми, я недовольно заявил:
— Тогда и я поеду с Вами. Буду учиться там.
— Али, - нахмурил брови отец, — угомонись уже и сиди спокойно.
— Я поступлю в этот институт, профессор.
— Тебя никто не впустит туда. Нельзя просто так иностранцу попасть в СССР.
— Договоритесь, - настаивал я, — у Вас же связи, Вы уважаем в нашем городе, Вас ждут в другой стране, так что Вам стоит забрать с собой студента?
— Исключено.
— Студенты по обмену летают в Москву, в Петербург и...
— А я в Ленинакан. - Перебил Арам. — Разница большая. Ты ведь даже не знаешь где это на карте.
Я замолчал с обидой смотря в глаза мужчине. Профессор словно прочёл в моём взгляде мысли о его предательском поступке. Недолго думая мужчина спросил:
— А как ты лекции писать будешь?
— Я знаю русский язык.
— Но там преподают на армянском.
— Вы же говорили мне, что во всех республиках Союза люди владеют русским.
— Владеют, но каждая нация говорит на своём.
— Значит будете помогать мне, как делали это всегда.
— Тебе придётся заново поступать.
— Я согласен.
Отец недовольно слушал меня, после чего спокойным тоном сказал:
— Оставь нас, Али, я хочу поговорить с Арамом без тебя.
Я кивнул мужчинам, молча встав с места и выйдя из кухни.
— Жослин, - обратился папа к жене, — дай мне сигареты.
Мама послушно встала с места, подошла к небольшому холодильнику, что гудел за спиной мужа и, передав ему пачку сигарет с пепельницей, открыла форточку. Дождавшись пока жена ушла из кухни, отец закурил, стряхнул пепел в хрустальную пепельницу и спросил друга:
— В этом твоё Ленинакане жизнь спокойная?
— Тихий город, культурный, второй после Еревана. Как по мне, так даже красивее Еревана. Правда, - пожал плечами мужчина, — ходят слухи, что конфликт с Азербайджаном назревает.
— А что стряслось?
— Я плохо информирован, знаешь же «железный занавес» мешает знать правду, но как я понял начались волнения в Карабахе, что привело к конфликту двух наций. Азербайджан выгоняется армян со своих земель, а армяне «выдавливают» их со своих.
— Э-э, - устало протянул отец, выпустив дым, — как же надоела эта война.
— Не говори, Валид, я сам устал от политической агрессии и человеческой беспомощности.
— Ин ша Аллах война окончится и люди наконец-то научаться дружить и жить в мире.
— Аминь, брат мой, аминь.
— Забери моего сына.
— Что? - От неожиданности удивился профессор.
— Кем он тут будет? Вчера, буквально через дорогу, дом боевиками обстрелян был. Он у меня один и я хочу защитить его.
— Но...
— Твой город тихий, тебя он как меня любит.
— Это невозможно.
— Я прошу тебя. Хотя бы на пол года, семестр отучится и вернётся, может и у нас эта война к этому времени закончится. Пусть учится в педагогическом институте, живет с тобой, я деньги буду высылать.
— Не обижай меня.
Отец махнул рукой, снова стряхнув пепел.
— Я ему тихой жизни желаю, дочек замуж выдам, а он пусть живым и отдохнувшим вернётся.
— Но он мусульманин.
— И что?
— Пойми, там немного не то время, чтобы мусульманина приводить и...
— А ты не уточняй всем кто он. Скажи: ливанский армянин.
— Будто все дураки кругом.
— Это моя просьба, а выполнишь её или нет — твоё решение.
Профессор задумчиво смотрел на друга. Тяжело вздохнул и повернулся к окну. Именно в этот день, в светлой и маленькой кухоньке за квадрантным столом, учитель и отец приняли решение. Решение которое полностью разделило мою жизнь на «до» и «после». Я и догадаться не мог, что в моей ещё юной жизни произойдут два значимых события: запретная любовь и глобальная катастрофа.