Год несбывшихся надежд

Глава 5. Я люблю тебя

5 августа 1988 года.

Я и мои друзья сдали экзамены в педагогический институт, как и планировали. На самом деле в Ливане были очень хорошие институты, как и в Грузии, но я и Дато оказались в этом маленьком городе только из-за профессора, который действительно хорошо знал свой предмет. Хорошо разбирался в жизни и воспитывал из нас хороших людей.
Я и друзья, как всегда надев строго выглаженные рубашки и брюки, поспешили в институт. Дорога вела через аллею, где вдоль каменной тропинки цвели густые деревья, на земле иногда встречались большие камни с национальной гравировкой. Идти до института — сплошное удовольствие, особенно учитывая, что дома вокруг являлись постройками 19-века.
— Как думаете мы поступили? - Щуря глаза от солнца, поинтересовался Эдик. — Хочу обрадовать родителей.
— Я сюда поступил только из-за светлой головы твоего дедушки, - говорил Дато, — иначе в жизни бы не променял грузинское образование. Но, дядя Арам умный, а значит мы все поступили.
— Надеюсь.
— О, - обрадовался я, — пулпулак.
— Я тоже пить хочу, - подошёл ко мне Дато и ждал пока я напьюсь.
Эдик улыбнулся и сказал:
— Помнишь как в фильме «Мимино»: «— У нас в Дилижане в кухне открываешь просто кран - вода течет - второе место занимает в мире.
―А первое в Ереване, да?
―Нет, в Сан-Франциско»
Дато рассмеялся и добавил:
«―А "Боржом"? Сначала подумай, потом говори».
— Что это вы цитируете? - Поинтересовался я, протерев рукой намокшие губы.
— Ты не смотрел «Мимино»?
— Нет.
— Как так? По телевизору если покажут, я скажу тебе. Очень хороший фильм и играет там Фрунзик Мкртчян. Фрунзикка знаешь?
— Нет.
— Ну ты даёшь, - удивлялся Эдик, — как так-то? Он же такой актёр шикарный. Через дорогу от дедушкиного дома его дом находится.
— Он ещё с Кикабидзе снялся, - тут же вставил Дато, — это грузинский знаменитый актёр.
— Здорово вам, даже фильмы общие снимаете. Вот что значит дружба народов.
— В ленинакане много достойных людей живут, вот Фрунзик, - сгибал пальцы Эдик, — Юрика Вартаняна точно знаешь.
— Нет, - пожал я плечами, — тоже актёр?
— Да ты что?! - Остановился Эд. — Он советский тяжелоатлет, четырёхкратный чемпион СССР, пятикратный чемпион Европы, семикратный чемпион мира, чемпион Олимпийских игр и 43-кратный рекордсмен мира. Его невозможно не знать!
— Ого, прости, я не хотел обидеть.
— Обидеть..., стыдно не знать таких людей.
— Буду теперь знать.
— Самый лучший из армян — это Юрик Вартанян! Ещё ленинаканец — Левон Джулфалакян, его тоже не знаешь?
Я молча покачал головой, а Эдика просто разрывало от злости.
— Да ты что? Он борец греко-римского стиля, чемпион Европы, мира и заслуженный мастер спорта СССР. По телевизору будут олимпийские игры показывать, будешь со мной сидеть смотреть и увидишь, Левон победит.
Напротив высоких кустов, сидел на табуретке дедушка и продавал завёрнутые в газетных рожках семечки, арахисы и другое. На ветках в кустах чирикали воробьи, так громко, что нам приходилось кричать друг другу. Дато поздоровался с улыбчивым мужчиной и, купив рожок семечек, сказал Эдику:
— Артур никого не знает, потому что ты ему местных армян называешь, а ты ему про грузинских армян скажи. Вот их весь мир знает.
— Ой ну конечно, началось.
— Саят-Нова знаешь? - Спросил друг отсыпав мне семечек.
— Конечно! Он же мастер любовной лирики.
— Он из Тифлиса. А Шарль Азнавура знаешь?
— Естественно, мой отец его любит слушать.
— Так он из Франции, - возмутился Эдик, — не придумывай тут.
— А родители откуда его, а? Из Тифлиса! Так что тифлисские армяне — самые лучше армяне, да как и все в Грузии.
Эдо недовольно закатил глаза и пошёл вперёд, а мы с улыбкой шли за ним, щёлкая семечки и пряча шелуху в карман своих брюк. Чериканье воробьев не прекращалось, казалось их пение не имеет конца, но всё же молодой незнакомец перекричал их. На широкой аллее, где на скамейках отдыхала молодёжь, а по парку прогуливались взрослые и дети, стоял молодой парень с листом ватмана в руках и громко выкрикивал:
— Разбойники нас погубят! Очнись, Армения! Карабахские армяне уже среди нас! Они завладеют нашими умами, деньгами, а потом и жизнями!
Мы остановились и внимательно слушали юношу, так же как и прохожие мужчины и женщины. Прочитав на плакате надпись: «Мы сами себе враги», один из мужчин выкрикнул парню:
— О чем это ты тут, мальчик?
— Беженцы из Карабаха уже в Ереване и создают свои банды, а вы все молчите!
— Какие ещё банды?
Дато покачал головой и, махнув рукой ушёл. Я и Эдик последовали за ним. Вскоре мы увидели мужчин в форме. Милиция задержала парнишку и увела его с аллеи.
— Интересно, - поинтересовался я, — о каких он бандах говорил?
— Плохо дело, - вздохнул Эд, — когда эта война закончится? Это всё твоего Грузина рук дело, между прочим.
— Опять у тебя грузины виноваты во всем?
— Твой Сталин столкнул все народы Кавказа, а мы расхлёбываем теперь. Вот зачем нам эта война с Азербайджаном?
— Умейте жить дружно и не будет вам войны.
— Очень смешно. Вот ты настоящий нацисты, я всё дедушке про тебя расскажу.
Обиженный Эдик быстрым шагом направился в институт, а Дато взглянул на меня с улыбкой и, обняв за плечи, пошёл в сторону большого здания. Дом из коричневого камня в три этажа, деревянные двери со стеклянными вставками и просторное, светлое, фойе. Я взглянул на широкую лестницу с тонкими перилами по которой спускались студенты и слышал, как меня окрикнул приятный женский голос:
— Артур! Сюда, список вывесили.
Увидев красавицу Лили я тут же выпятил гордо грудь вперёд и подошёл к учительнице. Девушка, как всегда, хорошо выглядела в своей белоснежной блузке с перламутровыми пуговками и бежевой юбке-карандаш.
— Дато поступил, поздравляю.
— Да! - Обрадовался друг, смотря на листок бумаги с фамилиями студентов.
— А я? - Вытянулся Эдик, упираясь на плечо какому-то парню.
— Ты тоже, - проведя пальцем по листку, выделила фамилию Эда Лили, — а вот и Артур.
— Где?
— Вот — Минасян А.А.
Поняв, что я записан под данными профессора Арама, я пожал плечами и сказал:
— Ну, что же, теперь нам есть что отметить.
— Я наконец-то поеду в Грузию! - Радовался Дато. — Жди меня, мой Кобулети.
Я стоял молча за спинами толкающихся студентов и всё не мог увести глаз от учительницы. Каждый раз при встрече с ней я пытался запомнить её нежные черты более детально. Цвет лица подобно белому персику, приятная улыбка и ровные, здоровые, зубы. Мне казалось, что в ней было прекрасно всё. Забрав свои учебники с деревянной парты Лили не заметила как оставила журнал и поднялась по лестнице наверх.
— Вы журнал забыли! - Выкрикнул я, выхватив журнал со стола. — Стойте.
Девушка вошла в просторную аудиторию где парты стояли подобно школьным, поставила книги на стол и открыла дверь в небольшую лабораторию.
— Лили, можно? - Заглянул в кабинет незнакомый мне мужчина.
Я стоял на лестнице и следил за ним, а когда он вошёл в аудиторию, я пошёл следом.
— О, добрый день, товарищ Спартак, заходите конечно.
«Спартак?» - подумал я и усмехнулся такому имени.
— Осень не началась ещё, а студентов полный зал.
— За это и люблю свою работу, - улыбалась Лили. — Садитесь, вместе чай выпьем.
— А покурить разрешишь?
— О чем вопрос? Я вообще люблю когда мужчины курят.
Этот разговор меня разозлил. Почему она была так любезна с ним? Кто он вообще такой? Очередной преподаватель, явно старше её лет на сто. Грубо сжав в руке журнал, я развернулся и ушёл. Спустившись по лестнице и выйдя во двор, я подошёл к друзьям и сказал:
— Поехали домой, обрадуем дядю.
— Ты журнал не отдал?
— Потом отдам.
Дато и Эд переглянулись, а я, всё недовольный кокетством Лили, шёл вперёд и злился. Я не слышал спора своих друзей, не увидел парк, что быстро прошёл, и даже не обратил внимание на чириканье воробьев. Выйдя на центральную площадь я чуть было не попал под ноги лошадей.
— Тише-тише! - Потянул двух коней за поводья кучер. — Чего вперёд не смотришь?
— Простите, не знал, что тут ещё на каретах катаются.
— Это фаэтон, а я — Роберт.
— Рад знакомству.
— Если вам до Саят-Нова, то могу подкинуть.
Радостные Дато и Эдик тут же согласилось, бегом запрыгнув в легкую коляску с откидным верхом. Я также сел с друзьями и всю дорогу, под цоканье копыт, разглядывал вид исторического города.
— На долго в Грузию уедешь? - Спросил Эд у друга.
— А что мне тут делать? Целый месяц свободный, хочу провести дома с родными. Артур, поехали со мной?
— Я не могу оставить дядю.
— Эдик за ним присмотрит.
— Всё равно не могу.
Заметив, что я был хмурым и без настроения, Дато спросил:
— Дело ведь не в дяде, верно?
Я устало вздохнул.
— Неужели всё настолько серьезно?
— Да. - Отрезал я.
— Не завидую тебе, - улыбнулся Дато, — влип ты конкретно.
Наконец-то доехав до нашего района, мы подошли с друзьями к ларьку. Эдик купил газету, а я протянул железную монету продавцу и сказал:
— Можно пачку сигарет и зажигалку.
— Тебе это зачем? - Удивился Дато.
Молча забрав сигареты, я двинулся к дому.
— Артур, что происходит?
— Ничего.
— Тогда зачем тебе сигареты?
— Решил закурить.
— Плохая идея, - сложив газету и войдя в подъезд, сказал Эдик, — курение вызывает рак лёгких.
— Много что вызывает рак, что теперь?
— Дедушка разозлится.
— А ты не говори ему.
Ребята решили больше не провоцировать меня и молчали. Весь день, пока Дато складывал свою одежду, Эдик что-то готовил на кухне, а дядя был в институте, я ждал вечера. Спустя время, пока профессор ещё не вернулся, а друзья ели на кухне, я взял журнал и пошёл к учительнице. Войдя в подъезд и постучав, дверь мне открыл парнишка лет девяти и поздоровался:
— Здравствуйте, Вы к кому?
— Я к Лили...
— А зовут как?
Резко за дверью раздался голос девушки:
— Гриша, кто там?
— Это я — Артур.
— О, - подошла ко мне Лили, широко раскрыв дверь, — проходи, не стой там. Это мой племянник, я иногда забираю его из села к себе.
— Понятно, а я журнал принёс.
— Вот он где. Спасибо большое, а то весь день искала. Не разувайся, проходи.
Девушка, красиво двигая бёдрами, вошла на кухню. Включив газ, поставив джазву на плиту, она завязала волосы в хвост и принялась раскладывать сладости.
— Да я только на пару минут.
— Садись, а то в прошлый раз ушёл так резко.
Я тихонько сел на деревянный диванчик за стол. Подбежавший ко мне мальчик, с отсутствующим зубом, гордо заявил:
— А я в школу тут хожу.
— Молодец, это здорово.
— Русская школа, самая лучшая, да?
— Да. Гриш, иди к себе в комнату, не мешай нам.
— Да он не мешает, - улыбнулся я.
— Пусть идёт, а то у него привычка, как подруги не зайдут, приходит и сидит с нами.
Дождавшись пока мальчик ушёл, я демонстративно вынул из кармана пачку сигарет и спросил:
— Разрешишь покурить?
Лили с удивлением обернулась.
— Ты куришь?
— Ну да.
— Ладно, кури конечно.
Учительница подвинула ко мне блюдце от кофе, пока я поднёс папиросу к губам и зажег её. Сделав первую в своей жизни затяжку, я чуть было не задохнулся. Не выдержав я закашлял, чем напугал Лили.
— Что случилось? Подожди я воды дам тебе.
— Всё нормально, - покраснев, сквозь кашель, еле произносил я, — просто подавился.
— Сейчас-сейчас.
Набрав из крана холодной воды, Лили протянула мне стакан, а сама гладила меня по спине и с сочувствием пыталась утешить.
— Прости, - еле произнёс я, потушив сигарету и отпив воды, — резко в горле пересохло и...
— Не извиняйся, всякое бывает. Ты как? Уже легче?
Я кивнул, как в этот момент, на плиту вылилось из джазвы пенистое кофе. Быстро выключив газ, учительница засмеялась и сказала:
— Дурдом какой-то.
— Да уж, я наверно пойду.
— Сейчас заново сварю и...
— Не стоит, давай не будем больше рисковать.
— Пожалуй ты прав.
Встав из-за стола и, улыбнувшись Лили, я поспешил покинуть ее квартиру. Я чувствовал себя полным дураком и опозоренным вернулся к себе. Утром мы проводили Дато домой и оставшиеся дни мне казались скучными и неинтересными. Зато эти дни позволили мне чаще видеться с учительницей. Я часто прятался за гаражами и наконец-то научился нормально курить. Ранним утром, когда никого на улице не было, я сел в беседке во дворе, прямо напротив окна любимой и курил в полном одиночестве. Девушка выставила на подоконник тазик с водой и села мыть раму, переодически заглядываясь на меня. Уже днём, Лили под своим окном, расстелила палас усыпанный кусками овечьей шерсти. Сидя на подушке и взмахивая деревянной палкой, со свистом рассекая воздух, Лили из всех сил ударяла по комку хорошо отмытой шерсти. После каждого взмаха с палки стаскивались большие клочья шерсти и скидывались обратно на палас.
— Доброе утро, - поздоровался я, — что это ты делаешь?
— Матрас распорола и постирала всю шерсть, утром всё высохло, сейчас взбиваю, чтобы потом спалось как на облаках.
— Не женское это дело, тысячу ударов палкой наносить, подвинься.
Я сел рядышком на подушку и забрал из рук любимой трость. Я «избивал» шерсть как мог, а Лили, смеясь, взяла меня за руку и пыталась научить как делать это правильно. Заметив, что из икон за нами начали наблюдать соседские девушку, учительница в итоге оставила меня одного и ушла домой. Пол дня я провёл в «бою» с овечьей шерстью, но мне было в радость это. За это время к Лили вошли выпить кофе Седа, потом Маро. Племянник Гриша выбежал во двор и, подойдя ко мне, сказал:
— Тётя тебе поесть накрыла.
— Спасибо.
— Иди, она ждёт тебя.
Я лениво встал с места, отряхнул с себя шерсть и пошёл домой к учительнице. Как всегда красиво накрытый стол на уютной кухне и красавица Лили, что суетилась для меня и с улыбкой говорила:
— Я так благодарна тебе.
— Мне не сложно.
— Знаешь, я всё привыкла делать сама, а тут ты, даже покупки донести до дома не позволяешь. Спасибо товарищу Минасяну, что просит тебя помогать мне.
— Причём тут он? - Нахмурил я брови. — Это мой выбор, я сам так решил.
— Ну, - растеряно встала у плиты девушка, дожидаясь пока закипит чайник, — зачем тебе просто так мне помогать? В любом случае, он ведь что-то говорил обо мне и...
Я Недовольно встал из-за стола и подошёл к Лили. Несмотря на свой юный возраст я был давольно крупный. Намного выше девушки, чем ещё сильнее смущал её. Прижавшись к стене, Лили нервно убрала прядь волос за ухо и сказала:
— Это просто мои рассуждения.
— Ты действительно, за эти три месяца, ничего не поняла?
— Я понимаю, что вы благородная семья и...
— Хватит! - Грубо выпалил я. — Специально что ли?
— Что специально? - Испугалась девушка. — Ты садись, пожалуйста.
— Не хочу.
Я осторожно провёл рукой по щеке Лили, чем ещё больше напугал её. Резко отвернувшись от меня и подойдя к плите, учительница сказала:
— Уходи.
— Почему?
— Пожалуйста, покинь мой дом.
— Ты мне нравишься.
— Уйди сейчас же! - Закричала девушка.
Уловив в ее дрожащем голосе страх, я решил не доводить несчастную и ушёл, грубо хлопнув дверью. Железный чайник засвистел, Лили выключила глаз и, сев на скрипящий стул, расплакалась. Я вернулся домой и ходил из угла в угол не находя себе места. Мне хотелось всё крушить вокруг. Душа словно металась в моем теле.
— Али? - Подошёл ко мне дядя. — Что случилось?
— Простите, я разбудил Вас?
— Всё хорошо. Тебя кто-то разозлил?
— Да нет, что Вы? Хотел бы с отцом пообщаться.
— У нас сейчас ограничение на связь с зарубежом, да и прослушивать будут. Напиши письмо, я отправлю.
— Хорошо, спасибо.
Я больше не мог сосредоточиться на учёбе. День и ночь я думал только о Лили. Каждый вечер я выходил покурить в беседку во дворе. Из неё было удобно наблюдать за девушкой, что также искала причины выйти во двор и хотя бы столкнуться со мной взглядом. Я интуитивно чувствовал, что интересен ей, я ощущал её любопытство к себе. Сидя вечером в беседке и докуривая свою сигарету, мимо меня пробежали дети играя в мячик. Я выпускал дым и жадно смотрел на красавицу Лили, что стояла во дворе напротив своей квартиры и о чем-то болтала со своими подругами. Резко потушив папиросу, я встал с места и подошёл к голубятне, что находилась чуть дальше беседки. Рядом цвела белая акация. Встав на носочки, я ухватился за ветку и принялся срывать цветы с дерева. Голуби тут же разлетелись по клетке, поднимая вверх пыль с перьями. Смотря как дети гоняли по двору мяч, я махнул племяннику и позвал к себе. Присев перед пацаном на корточки и протянув ему букет, я сказал:
— Держи, отдай это Лили и поцелуй в щеку.
— Не хочу.
Вынув из кармана бумажных денег, я отдал одну Грише и сказал:
— Делай что говорю и я буду тебе платить за это. Понял?
— Хорошо, - обрадовался мальчик, тут же спрятав деньги в карман, — давай свой веник.
— Передашь ей, поцелуешь и скажи на ухо, что это от меня.
Я быстро вернулся в беседку и с волнением следил за девушкой, которая стояла во дворе с Маро и Седой о чем-то весело беседуя. Гриша подбежал к тёте и протянул ей букет. От умиления Лили присела перед племянником и крепко обняла его, а я жадно покусывал свою губы и ждал её реакции. Наконец-то мальчик поцеловал девушку в щеку и указал рукой в мою сторону. Лили тут же выпрямилась и, смотря на меня, медленно протерла свою щеку. Я улыбнулся в ответ, уловив её пронзительный взгляд, но девушка быстро отвернулась, не желая привлекать к себе лишнего внимания соседей. Все последующие мои попытки пересечься с учительницей заканчивались провалом. Она старательно избегала меня и пряталась при первой же возможности. Выдержав ещё одну неделю без общения с Лели, я решил прервать молчание.
Выбрив щетину с лица, красиво уложив волосы и надев чёрную рубашку с брюками, что очень подходили мне, я гордо направился к учительнице домой. Дверь была приоткрыта и я тихонько вошёл домой. Не разуваясь, я прошёл через гостиную на кухню. Под звуки песни из старого радио, Лили, в нежно-розовом платье, сидела за столом возле товарища Спартака, того самого, что я уже видел в институте. Они так мило общались, так смеялись, словно не коллеги, а давние друзья. И что она нашла в его седых висках и сморщенных губах? Я стоял в тени комнаты и молча, с обидой, смотрел на них.
— Я так рад, что мы наконец-то можем общаться вне работы, надеюсь на выходных ты приедешь ко мне?
— Постараюсь, ведь я сейчас с племянником живу.
— Бери его с собой, как раз познакомлю с родителями.
Девушка застенчиво кивнула и тут я увидел, как старая рука профессора плавно легла на нежную руку Лили. Девушке явно было дискомфортно, словно и обидеть не хотела, но и себя трогать не позволяла. Стараясь отсесть от него Лили потянулась за вазой с фруктами, но мужчина подвинулся ближе, что вывело меня из себя. Я резко вошел на кухню и пристально взглянул на Спартака. Профессор и Лили тут же встали с места, растеряно смотря на меня.
— А это, познакомьтесь, это Артур племянник профессора Минасяна.
— Ааа, понял-понял, очень рад знакомству, я — Спартак Хоренович, тоже преподаю в педагогическом институте.
В комнате нависла тишина. Я только одним взглядом был готов задушить этого преподавателя, что абсолютно точно уловила в моих глазах и Лили. Испугавшись, что я принял их посиделки за некое свидание, мужчина тут же вышел из-за стола, забрав со стула свой дипломат, и сказал:
— Что же, время позднее, мне уже пора. Увидимся на работе. Доброй ночи, Артуру, большой привет товарищу Минасяну.
— Я провожу Вас.
Девушка поспешила проводить коллегу, а я неподвижно дожидался её на кухне. Услышав как дверь захлопнулась, я вышел в коридор и недовольно взглянул на Лили. Девушка, поставив руки на пояс и разозлившись, спросила:
— Ну, зачем ты пришёл?
— Почему он трогал тебя?
— Не правда. Просто, он сидел очень близко.
— Почему он вообще появился? Три месяца я кроме учеников посторонних мужчин не наблюдал.
— А почему я должна объясняться? Он жениться хочет на мне.
— Именно вдруг сейчас?
— Почему бы и нет?
Я медленно подошёл к Лили, которая тут же прижалась к стене и внимательно смотрела на меня. Встав напротив неё и смотря ей прямо в глаза я спросил:
— Зачем ты это делаешь?
— Что делаю?
— Ты понимаешь о чем я.
— Нет.
Не выдержав, я со всей силы ударил рукой по стене, чем напугал девушку. Зажмурив глаза, Лили со страхом взглянула на меня и выкрикнула:
— Оставь меня в покое!
— Я так противен тебе?
— Нет, причём тут это?
— Тогда что? Что я делаю не так?
— Ты ребёнок и ты не понимаешь...
— Я не ребёнок!
— Пожалуйста, не кричи.
— Я мужчина и я отдаю отчёт каждому своему действию, но почему ты этого не делаешь, мне не понятно.
— Ты не осознаешь глубь всей проблемы, Артур.
— Ты сама создаёшь себе проблемы.
— Да? На меня уже соседи косо смотрят. Я избегаю тебя, я стараюсь держать дистанцию, но тебя стало слишком много в моей жизни и люди это видят.
— Да плевать мне на людей.
— Если ты не оставишь меня в покое, я выйду за него замуж.
Я с удивлением смотрел на девушку и пожав плечами спросил:
— Зачем? Ты хочешь быть женой гладиатора?
— Его Спартак зовут. Нет, не хочу, но ты не оставляешь мне выбора.
С обидой смотря на любимую, я расстраивался от каждого ее слова сильнее. Я не понимал, зачем она так жестоко поступает со мной. Заметив, что я был подавлен и растерян, Лили стало неловко. Протерев свои намокшие глаза, девушка выдохнула и сказала:
— Артур, я очень ценю твоё отношение ко мне и поверь, я впервые за столько лет ощутила себя настоящей девушкой. Я понимаю, что тебе сейчас обидно, но...
Я встал впритык к любимой и осторожно коснулся руками её шеи, нежно поглаживая пальцами её румяные щеки.
— Пожалуйста, - все не замолкала учительница, — давай будем взрослыми людьми и не будем портить наши судьбы, общество нам не позволит быть вместе...
Наконец-то коснувшись мягких губ девушки я нежно поцеловал её. Жар ударил по моему телу с такой силой, что я закипел мгновенно. Прижимая Лили к стене я целовал её так уверенно, что изредка позволял ей и себе вдохнуть кислорода. Я ощущал, что она пылает ко мне таким же желанием как и я к ней. Отвернув голову в сторону и тяжело дыша, Лили протерла свои намокшие губы и сказала:
— Господи, я такой грех совершаю.
— Да кто тебе эту глупость внушил?
— Ты мой ученик, - шёпотом злилась Лили, — ты намного младше меня.
— Но я люблю тебя.
Девушка вздохнула, так тихо и нежно, что я погладил пальцем её алые губы и сказал:
— Это не увлечение на время, это не игра в запретное. Я не хочу убивать в себе чувства к тебе, мне дана одна жизнь и другой не будет. У тебя есть время до конца декабря, заканчивается семестр и ты улетаешь со мной в качестве жены.
— Но...
— Разговор окончен.
Не желая слушать любимую, я грубо дернул ручку двери и вышел. В коридоре я столкнулся с соседкой Розой. Женщина средних лет, в домашних тапках, чёрными кудрями на голове, напоминающая любопытного пуделя, улыбнулась мне сверкая двумя золотыми зубами и спросила:
— Ой, Артурик, какая неожиданность тебя тут видеть. Зачем приходил? Лекции записывал заранее?
— Да, простите, мне идти надо.
Женщина кивнула мне и заглянула домой к Лили.
Я вернулся к себе с такими непонятными ощущениями: внутри будто всё перевернулось. Я не понимал, что со мной происходит и почему я не мог сам себя собрать с мыслями. Рухнув на кровать я взглянул на потолок и улыбнулся. Коснувшись пальцами своих губ, я не мог перестать снова и снова вспоминать этот поцелуй, которой забрал мой покой на все последующие дни.
Лето подходило к концу, а я и Лили тщательно скрывали свои чувства. Профессор часто уезжал в село Гегасар к своим родственникам, пытаясь увезти меня с собой, но я находил тысячи причин, чтобы оставаться дома. Это позволяло мне тайно видеться с Лили, но скоро о нашей тайне стали догадываться многие из соседей, а слухи быстро разлетались в маленьком городе.