Останови меня...(Продолжение)

Глава 31

   Конец весны выдался не жарким, но и не холодным. Тем не менее, отсутствие высоких температур воздуха не мешало ученикам купаться в озере. Гриффиндорцы с самого утра не желают выходить из воды, отчего казалось, что ещё чуть-чуть и они превратятся в огромные губки, наполненные водой. Гермиона лишь тяжело вздохнула, глядя на всё это с некоторой завистью. На самом деле, ей уже хотелось отдохнуть. Она и подумать не могла, что все эти сплетни будут так долго продолжаться. Она прекрасно знала, что многие устроили тотализатор, споря о долговременности их с Томом отношений. О, и конечно же, Реддла это не волновало. Этот высокомерный идиот делал всё, лишь бы подогревать слухи. Конечно, они оба понимали, что вряд ли во всем Хогвартсе найдется кто-то, кто захочет высказать своё мнение в лицо. Гермиона бросила ещё один тоскливый взгляд в сторону озера и пошла обратно в замок. Девушка пыталась понять, правильно ли всё делает. Сны практически не беспокоили её по ночам. И Том стал куда более...терпимее. Это заметили все Рыцари. Они всё ещё уважали и даже боялись своего предводителя, но это всё было в рамках нормы. Абраксас не раз говорил, что дело в её лёгкой руке. Это, разумеется, льстило самолюбию. Но в то же время прекрасно понимала, что Реддл не из тех, кто так просто меняется под силой чувств. И тем не менее, Гермиона хотела верить, что так или иначе оберегает его.
   Грейнджер нравились его касания в Большом зале или на уроках. Лёгкие, невинные и незаметные. Такие, что заставляли сердце стучать слишком громко. Она и подумать не могла, что способна испытывать столько эмоций и чувств сразу. В глубине души был крохотный комочек страха, что однажды она очень сильно пострадает из-за этого. Из-за собственной готовности положить весь свой мир к его ногам. Но это же Том. Её родной Том Реддл. Он никогда не причинит ей вреда.

***

   Том нашёл Гермиону в Выручай-комнате, как прозвала её Грейнджер. Она сидела на пушистом белоснежно-белом ковре в окружении множества скомканных листов бумаги. Её волосы убраны в беспорядочный пучок, а лицо было сосредоточенно нахмуренным. В ладони был зажат карандаш, которым девушка очень быстро водила по бумаге. Потом внезапно остановилась, критично осматривая нарисованное, сморщила носик и с отвращением скомкала рисунок, откидывая в сторону. Том облокотился плечом на дверной косяк, с лёгкой улыбкой наблюдая за Гермионой. Он прекрасно знал, что сейчас она его не заметит. Слишком увлечена. Слишком поглощена процессом. Он вспомнил, как однажды Грейнджер рассказывала, каково это - рисовать. Словно снять с себя кожу и оголить все нервы. Обостряется чувство цвета и всё вокруг превращается в нечто прекрасное. Даже самая безобразная на вид реальность станет совершенно иной на холсте. Ему не понять. Он не из тех, кто видит мир в ярких красках.
– Чем этот листок так провинился?
  Гермиона вздрогнула от звука его голоса. Она не думала, что могло пройти так много времени, что её могли уже пойти искать. Грейнджер перестала рвать рисунок, отряхивая руки от клочков бумаги.
– Что-то произошло? – она попыталась придать своему голосу спокойствие, но вышло несколько резко.
– Разве должен случиться мировой апокалипсис, чтобы я мог встретиться со своей драгоценной девушкой?
  Гермиона расслабилась, не сдерживая улыбку. Вся нервозность ушла, словно не было. Она наблюдала, как Том оторвался от косяка и неспешным шагом приблизился к ней, усаживаясь на ковёр, рядом с ней.
– Не знаю, как насчёт апокалипсиса, но что-то грандиозное уж точно. Мой парень ужасно занятой, поэтому его бывает очень трудно поймать в свободную минуту.
– Вопиющее безобразие. Сообщи имя своего парня и я обязательно объясню ему, что такой девушке нужно уделять куда больше внимания. – он накрутил прядь её волос на палец, ухмыляясь появившемуся румянцу. Комплименты действовали на неё наилучшим образом. Том взял ближайший скомканный листок и раскрыл его. Он увидел два портрета мужчины и женщины. Создавалось ощущение, что он уже где-то их видел, но точно никогда не встречались. Гермиона хмурилась, смотря на рисунок. Он определенно ей не нравился.
– Кто это?
– Мои родители.
  Том удивленно вскинул брови, теперь понимая, что казалось ему таким знакомым. У Гермионы были такие же кудрявые волосы, как и у её матери. И черты лица довольно схожи. Но его удивил сам факт того, что она рисовала родителей. Гермиона старалась не упоминать их с момента появления в приюте. И в её альбомах никогда не было родителей. А сейчас вдруг решилась на подобное.
– Я...я стала их забывать, понимаешь? – продолжила девушка, отвечая на его немой вопрос. – Их голоса, лица...словно всё это было безумно давно, в другой жизни. А я не хочу забывать. Но у меня ничего не получается.
   Том правда попытался понять Гермиону, но у него не выходило. По отношению к своим родителям он чувствовал отвращение. И уж точно не желал бы быть как-либо связанным с этими людьми. Но, казалось, что Гермиона действительно обеспокоена этим. Он пересел так, чтобы оказаться за её спиной, и обнял, ощущая, какая она была теплой. Девушка накрыла его руки своими, укладывая голову на его плечо. Его объятия всегда действовали успокаивающе.
– Расскажи.
   Большего ей и не надо было. Гермиона прикрыла глаза, стараясь выловить четкий образ родителей из своей памяти. Она всё говорила и говорила, описывая каждую деталь. А потом резко подскочила, хватая альбом и карандаш. Том склонил голову в бок, с интересом наблюдая за процессом. Она полностью отдавала себя процессу. Через время Гермиона отдалила от себя рисунок на вытянутых руках, рассматривая итог. Оставалось ещё немного работы, но в целом уже готово. Грейнджер аккуратно отложила альбом, с улыбкой оборачиваясь к Тому и скрестила запястья за его головой. Она буквально светилась от радости, касаясь носом его щеки.
– Спасибо, Том! У меня получилось. Наконец-то получилось. – она мягко прикоснулась своими губами к его, всё ещё испытывая странный трепет. Том обхватил её за талию, отвечая на столь робкий поцелуй. Каждый раз инициатором всегда был он сам. Его малышка Грейнджер была такой робкой и невинной, когда дело доходило до подобного. Бесстрашная и хитрая ведьма становилась трепещущим крольчонком с громко стучащим сердцем в его руках. Том провёл пальцами по её спине, словно пересчитывая позвонки и ухмыльнулся в поцелуй, когда почувствовал, как она слегка вздрогнула.
   Гермиона отстранилась, тяжело дыша и мягко улыбаясь. Её лицо всё также находилось в нескольких сантиметров от его, а ладонь плавно поднялась вверх. Едва касаясь кожи, провела линию от виска до уголка его губ, задерживаясь лишь на долю секунды и вновь продолжая невидимую линию к скуле. Гермиона каждый раз с особым трепетом прикасалась к нему. И каждый раз сравнивала его бледность с фарфором. Том молча смотрел в её глаза, подмечая, что сейчас, в свете огня из камина, они отливают самым чистым янтарём. Переместив руки на талию, Реддл в которой раз отметил, насколько девушка хрупкая. Он был уверен, что где-то прилагалась инструкция, как не сломать и не разбить.