Дикарь

Глава 28

Меня захлестнуло разочарование сразу во всем: в будущих планах, в прошлых стараниях, в настоящих трудах, в людях, которые пытались сделать из меня кого-то другого, в наивной себе и больше всего в человеке, которым я хотела стать.

Я плакала от обиды за то, какой была моя никчемная жизнь и от страха за то, что лучше она никогда не станет. Каждый день одиночества, унижений, отчаяния и беспомощности воспринимался, как необходимая плата за светлое «потом», как болезненный и депрессивный вклад за непременно обязательное когда-нибудь счастье. Но слова Кая будто вырвали меня из этой цепочки жертв во имя ничего.

Так ли обязательно всё будет хорошо?

Разве кто-то гарантирует, что моё терпение и смирение вознаградят?

Нет, но я была преисполнена уверенностью в обратном, ведь заключила односторонний договор с жизнью. Потерплю, помолчу сейчас – сделаешь меня счастливой потом, Жизнь. И я терпела, я молчала, но кто со стороны судьбы заверил эту сделку?

– Всё будет хорошо, да? – прошептала я, не поднимая головы с груди Кая.

Его теплые ладони все так и поглаживали меня по спине, по волосам, по предплечьям, руки нежно, словно я могу рассыпаться на части, обнимали. Он не пытался одернуть или остановить истерику, не пытался заговорить со мной, будто давая мне выплеснуть всё скопившееся безобразие и оставить его здесь, на полу, среди молчаливых книг. Избавиться и больше никогда к нему не возвращаться.

– Обязательно, – прошептал он. – Я тоже жду своё «хорошо».

Кай опустил подбородок на мою макушку. Сидя где-то на его коленях, я чувствовала себя в тепле и в безопасности, даже несмотря на то, что никогда не была ни с кем столь близка, как в этот момент с ним, с некогда таким страшным и ужасным дикарем. Я дышала в его мягкий пуловер, положив руки ему на широкие плечи, не зная, сколько времени уже прошло и сколько должно пройти, чтобы слезы закончились. Тишина была нашим другом и единственным свидетелем этих осторожных объятий.

– Кому-то всегда легче, птичка, – он шептал в мои волосы, прикасаясь к ним своими губами.

– Завидую.

Мне всегда было стыдно за то, что я завидовала другим: тем, у кого есть друзья, тем, кого не боятся брать в напарники по проектам, тем, кого зовут на ночевки. Ева старалась отучить глупенькую школьницу Джуни от зависти, обратить внимание на то, что у нее получалось лучше, чем у других. Но ни один совместный вечер в семье Моретти не обходился без едких «У Кларенсов нормальная дочь, конечно, ее пригласят на курсы, а не тебя, Джун», «Нет, ты не поедешь на прием, Джун, о чем ты вообще думала, когда собиралась?», «Поговорим об этом, когда ты станешь нормальной, без этого всего...», и если каждый комментарий по отдельности, это еще терпимо, то всё в совокупности на ежедневной основе ломало уверенность в себе.