Дикарь

Глава 31

Меня разбудил скрип приоткрывающейся двери в спальню.

Высокий мужской силуэт в дверном проходе мог бы напугать, если бы я не провела последние пару часов в его ожидании.

Дикарь вернулся.

Бросив взгляд на электронные часы, я осторожно выбралась из-под мягкого тела Иви. Четыре часа ночи. Или это уже утро? Вечер, полный моих слез и яркого вкуса европейских вин, казался кусочком другой жизни, какой-то параллельной глупой Вселенной, ныне стертой в пыль. Какое право я имела реветь у него на груди, купаясь в жалости к несчастной себе, когда в его мире в мгновение могла развернуться такая трагедия?

Я медленно приблизилась к Каю, всё еще стоящему у двери. Свет в коридоре за его спиной мягко освещал раскинувшуюся в постели Иви: та крепко спала, обнимая подушку. Лицо дикаря, скрытое в полумраке, могло бы ответить на все вопросы, что не давали провалиться в сон мне. Но я боялась этих ответов, боялась увидеть его уставшие карие глаза, боялась услышать его отрешенный голос, боялась его реальности.

Неведение были моей защитой и его проклятьем.

— Кай, — я прикоснулась к его пальцам. Холодные, будто он долгое время находился под открытым осенним небом. — Пойдем, — осторожно потянув дикаря в коридор, чтобы не разбудить Иви, я закрыла дверь её спальни.

Он действительно устал. Темные круги под дикими глазами ярким пятном выделялись на побледневшем мужском лице.

— Как она? — мой голос был лишь шепотом между нами, а пальцы продолжали касаться его ладони.

— Её оперируют, — прошептал он, опустив взгляд к нашим рукам.

Мне нужно было научиться поддерживать людей. Прочитать об этом книги, послушать заумные лекции специалистов: что говорить, как правильно слушать, о чем промолчать, но было уже поздно. Желание помочь Каю, такому сильному, широкоплечему и высокому мужчине, дикарю, всем своим видом внушающему максимальную опасность, перевесило всё, что я чувствовала до этого.

— Пойдем, — повторила я, ведя его за руку к лестнице, а затем на кухню. — Я сделаю чай, и ты мне всё расскажешь, хорошо?

Неосознанно кивнув, он молча наблюдал за тем, как я набирала воду в чайник. Никогда не была инициативным человеком, тем более здесь, в чужом коттедже и под чужим именем, но его потухших взгляд пугал своей безысходностью. Я не узнавала в нем привычного дикаря. Катастрофическая усталость волнами исходила от его сгорбившейся за столом фигуры. Поникший и обессиленный, он не просил помощи, а я не была той, кто мог бы помочь, но пообещала себе хотя бы постараться.