сладкое забвение/лисгук.

27 глава.

Глава 27

«Похоть будет нашей смертью.»

— Неизвестный

Лалиса

Не было ничего, кроме тишины. На самом деле, тишина, казалось, съедала меня всю дорогу. И хуже всего было то, что его машина пахла так чертовски хорошо. События сегодняшнего дня ударили меня, как хлыст, оставив после себя оцепенение, в которое, казалось, проникал только его мужской запах. Вместо покалывающего чувства паники, его близость и мысль о его руках на мне сводили меня с ума.

Было так, будто мое тело сосредоточилось на первичном аспекте, которого я жаждала, чтобы я не была травмирована этим событием. Защитный механизм.

Я приравнивала брак с Чонгуком к тяжелой травме.

По правде говоря, они не казались такими уж далекими друг от друга.

Есть разница между вожделением к мужчине и желанием, чтобы он стал отцом твоих детей. Эта мысль тянула меня в двух направлениях: трепет и ужас.

Чувства были настолько живучими, что я просто оцепенела, оставив место только для одного. Тепло гудело между моих ног, моя кожа была гнездом для электричества и льда.

Мама смотрела, как я выхожу из дома с Чонгуком, несущим в руках мою сумку, ее глаза были широко раскрыты, будто меня отправляли на бойню. Даже моя сестра бросилась вниз по лестнице, бормоча «прости», прежде чем дверь за мной закрылась. Папа не выходил из своего кабинета, а Техен и мои кузены только смотрели на Чоншука, словно он что-то украл.

Мне хотелось держаться подальше от этого мужчины, как можно более равнодушно, но по мере того, как город проплывал перед моими глазами в тумане бетона и яркого солнца, и мы приближались к его дому, бесстрастный не то слово, которое я бы даже признала.

Когда мы подъехали к знакомому дому из красного кирпича, у меня перехватило горло.

— Почему не пентхаус?

— Ожидала чего-то более щедрого?

Мои глаза сузились.

— Что? Нет. Я просто ожидала увидеть пентхаус. Это то, что ты выбрал для Розы.

— Но не то, что я выбрал для тебя.

Я напряглась. Он не давал мне забыть, что теперь я принадлежу ему, и это пробивалось сквозь оцепеневший туман, который держал меня в клетке.