Запах Ветра

Глава 7. Что значит быть дома?

Почему мы можем назвать какое-то место своим домом? Вестник быстро несёт меня по пустынной дороге. Она широкая, песчаная, пыль за нами летит столбом. Вокруг простираются бескрайние луга. Погода просто райская, по-другому не скажешь. На бескрайнем синем небе нет ни единого облачка. Яркое солнце испускает приятное тепло. Нет даже легкого ветерка. Тишину в окрестностях нарушает только тонкий пересвист птиц. Дышится легко и привольно. Через полчаса добираемся до небольшого леса. Я решила устроить привал. Без труда отыскав стремительный лесной ручей, умываюсь от дорожной пыли и пью до полного утоления жажды. Даю напиться Вестнику и достаю свою сумку. Отпускаю коня попастись, а сама организовываю себе пикник. Присаживаюсь на поваленное дерево и достаю припасы. Как хорошо, что я захватила еду, иначе сейчас бы мучилась от голода. Съедаю пару яблок и лепешку. Вторую отдаю Вестнику — заслужил, красавец! Конь благодарно фыркает и начинает объедать ветки с соседнего куста орешника. Выбираю место в тенечке и на траве расстилаю свой плащ. Ложусь и незаметно задрёмываю. Мне снятся воспоминания из детства, тот беззаботный мир, в котором я была властелином, в мире шумящих деревьев и головокружительных гор. Мне снится наш дом, няня, папа. Соседнее крестьянское поселение. Мне снятся даже мои детские игрушки. Сердце невольно сжимается от тоски по тем счастливым временам… Просыпаюсь от энергичного ржания Вестника. Тот всем своим видом приглашает меня продолжить наш путь. Кажется, кто-то снова полон сил. Как ему это удается? Не иначе как волшебство… Ну что ж, тогда едем дальше. Через пару часов мой путь практически завершён. Сворачиваю с широкой главной дороги на узкую извилистую тропу. Вскоре доезжаю до деревни. Двигаюсь по центральной улице, но даже на ней безлюдно. Наверное все в полях, сейчас же рабочий день. Детей тоже не видно, как и собак. Проехав через все село, остаюсь незамеченной. Нахожу тропинку, ведущую к моему дому. Еду по старому лесу, который… внезапно обрывается, еле успев начаться. Вместо этого начинаются поля. Подъехав непосредственно к месту, с которого открывается вид на дом, замираю от удивления. Там где раньше были лес с озером, сейчас поля. Дом, ранее скрываемый деревьями, сейчас находится на полностью открытом пространстве. Я медленно приближаюсь к дому, у крыльца спрыгиваю на землю, привязываю Вестника к какому-то столбу. Нерешительно подхожу к двери и заношу руку для стука. Кисть останавливается в дюйме от неё. Глубоко вдыхаю, собираюсь с духом и вежливо стучу. Через секунд десять мне открывает сильная, румяная, но уже не молодая женщина в переднике. Она смотрит на меня с нескрываемым удивлением, оглядывает меня с головы до ног, видит меч и чуть прикрывает дверь. Немного грубо спрашивает: — Что вам нужно? — Позовите, пожалуйста, господина Гриффина. Женщина настороженно осматривает меня ещё раз и произносит: — Его нет дома. — Могу я подождать его внутри? Заминка на две секунды. Получаю утвердительно-недовольный ответ. Женщина боязливо пропускает меня в дом, закрывает за собой дверь. Прохожу в маленькую чистенькую кухоньку, сажусь на свое место у окна. Окидываю кухню изучающим взглядом. Не осталось ни единого сходства с детскими воспоминаниями. Как будто это было в другом месте в другой жизни. Женщина прерывает затянувшееся молчание вопросом: — Может вы хотите чего-нибудь поесть? Я, не долго думая, соглашаюсь. Всё же яблоки и лепешки — это не настоящая еда. Она наливает мне полную тарелку дымящейся ароматной похлёбки. Я пробую и поражаюсь божественному вкусу. Видимо, это отразилось на моём лице, потому что женщина на глазах смягчается. Она, как может, борется с любопытством, но ничего не выходит. Следует ещё один вопрос: — А вы, собственно, кем ему приходитесь? Обдумываю все свои возможные ответы, привожу в порядок мысли и говорю: — Я его дочь, Кларк Гриффин. Не была здесь почти пять лет, вот и чувствую себя не в своей тарелке. У меня выдалась неделя каникул, и я решила навестить отца. У женщины округляются глаза, она тихо охнула и запричитала: — Что же ты сразу не сказала? Я бы накормила тебя получше! Скоро твой отец вернется, он поехал уладить дела с фермерами. Уверяю ее в восхитительности похлебки. Она немного успокаивается. Задаю встречный вопрос: — Простите, но я до сих пор не знаю, кто вы. Женщина заливается краской и смущенно отвечает: — Ой, извини меня за такую невежливость. Разве Джейк тебе ничего обо мне не писал? Я его жена, Ланирра, мы поженились год назад. Ой, ты же осталась без чая! Я сейчас мигом всё сделаю. Она убегает ставить чай, а я так и сижу в немом шоке. Как обухом по голове ударили. Женился. Нет, конечно я не против, наоборот, давно ему надо было найти себе кого-нибудь, но я думала, что мне хотя бы сообщат. Пока Ланирра хлопочет, увожу Вестника в конюшню, пою и кормлю. Возвращаюсь прямо к чаю, душистому, как луг в полдень. Тут послышался отчетливый конский топот и такой знакомый голос: — Ланирра, я дома! Через минуту слышится стук в дверь. Встаю и открываю. Папа, не замечая моего присутствия, заходит и начинает увлеченно о чем-то рассказывать жене. Но как-то внезапно осознает, что они с Ланиррой не одни дома. Оборачивается, и в немом шоке встает посреди кухоньки. Мне на глаза наворачиваются слезы, шепчу: — Здравствуй, папа. Кидаюсь ему в объятия. Он крепко сжимает меня и кружит, прям как в детстве. Вдыхаю его запах и забываю обо всём… Конечно, я рассказала, почему не могла приехать раньше, умолчав, правда, о драконе. Рассказала об академии, моих успехах. Мы проговорили весь вечер. Я просто сияла от счастья быть рядом с папой. Шесть дней пролетели, как одно мгновение. Я проехалась по всем более-менее знакомым местам, не превращенным человеком в поля или дома, наведалась в ущелье, где я играла. Хорошо, природа не сильно изменилась. Всё так же величаво шумели столетние сосны, приветливо журчал родник и рябью покрывался луг при малейшем порыве ветра. Дракон узнал всё, что так долго любил, и взбунтовался. Я не стала сдерживать его здесь и налеталась за все эти года серой жизни. Я снова была ветром, а ветер — мной. Я купалась в ветре, прыгала с утесов и на лету превращалась. Промывала золотистую чешую в горных озёрах, точила когти о скалы и пела песнь ветра. Нашла свою укромную пещеру и задержалась там на пару часов. Заново выучила все фигуры «высшего пилотажа», подивилась легкости и точности движений после стольких лет. Дракон словно переродился, качал энергию нескончаемым потоком, и я словно расцвела. Летала в одном ярде над гладью озера, смотрелась в отражение. Наслаждалась каждым моментом, дарованным мне свыше. Растворялась в облаках… Я жила в своей старой комнате. На этом все сходства с детством заканчивались. Ланирра настояла на ремонте, и все, мало-мальски напоминавшее мне о старой жизни, было выкинуто, отдано, уничтожено. Сама атмосфера была безнадежно утеряна. Когда восторг первой встречи прошёл, я осознала, какие мы с отцом разные люди. Его всё так же фактически интересовали лишь деньги и работа, хотя он говорил обратное. Наше общение ограничилось первым вечером, потом я видела его лишь по утрам и поздним вечером. Я чувствовала, что давно вычеркнута из его жизни, не как ошибка молодости, но как пройденный этап. Да и Ланирра его не особо интересовала, скорее как прислуга. А зря. Женщина явно любит его, незаслуженно. Но какая любовь бывает заслуженной? Её либо дарят, либо нет. Я поняла, что отец хоть и был нежен со мной, но не любил по-настоящему. Широкая детская душа не могла заметить такого из-за наивности, а сейчас я видела это очень отчетливо. Утром седьмого дня я встала рано, чтобы покинуть это место, скорее всего навсегда. Я ни капли не жалела о потраченном времени, потому что потратила его не зря. Время мне потребовалось, чтобы узнать, что мы с отцом стали чужими людьми, хотя и остались в дружеских отношениях. Где-то в сердце защемило от тоски и отчаяния, но я опять справилась. Я должна быть сильной. Ради себя. Вестник встретил меня радостным ржанием. Я оседлала его и легко помчалась по каменистой тропинке. Мимо проносились поля и луга, но я этого больше не замечала. Это место перестало быть моим домом.Да, с ним связано много воспоминаний, но дом — это не место, это родные в душевном смысле люди. Теперь я знала, где мой дом. Вестник тоже спешил как мог, как же мы с ним в этом похожи. В гостях хорошо, а дома лучше. Мы провели в скачке несколько часов без остановки. Проехали где-то половину пути. На входе в тот лесок, где мы делали привал, пришлось спешиться — дорогу размыло дождем. Аккуратно обходя лужи, веду за собой Вестника. Пройдено уже больше трёх четвертей пути. Я слишком поздно осознаю опасность. Низкий, хриплый голос прокаркал: — Стоять, красотка! Руки вверх!

***

Беллами содрогнулся от какого-то мысленного толчка. Средь бела дня посреди двора в академии его посетило чувство тревоги, какой-то почти осязаемой угрозы. Беллами попытался отбросить странные мысли, но у него получилось. Внезапно его пронзила догадка: что-то случилось с Кларк.