Ты теперь моя

Глава 34.

Три месяца спустя.

Pov. Дженни.
— Жуткий ты циник, Тэхен. Непробиваемый, — смеется мэр, добродушно похлопывая Кима по плечу. — Не улыбнешься, пафосными пожеланиями не окатишь, еще пятьдесят пять лет мне не сбросишь… Выбиваешься из массы.
Я улыбаюсь, пока мой суровый муж, якобы невзначай, окидывает сосредоточенным взглядом банкетный зал.
— Ты только не говори, что ждал от меня чего-то подобного. Знаешь же, что не привили мне всех этих морально-этических ценностей, душевной теплоты и стремление языком «зарабатывать» уважение.
— Знаю, знаю…
Фотовспышка вынуждает нас всех на мгновение застыть в статичных позах.
— Моя прерогатива — тыловая и фронтовая защита, — добавляет Ким спустя несколько секунд. — В этом плане, милости прошу, как говорится. В любое время дня и ночи.
— Твоя прерогатива — нападение, адский ты черт!
Мы с женой мэра, поймав запал мужчины, искренне смеемся.
— С этим тоже обращайся, — невозмутимо отзывается «черт».
— Твое хорошее ко мне отношение удивительно исчерпывающее! — мэр переключает свое внимание на меня. Со смехом спрашивает: — Дженни, как ты справляешься?
— Сжав кулаки и сцепив зубы, — отвечаю с неизменной улыбкой.
— Вот соединил же Господь! Лучше не подберешь.
— Господь тут ни при чем, — замечает Тэхен. — Так что не богохульствуй. Не бери грех на душу. Все куда прозаичнее. Так жизнь расставила.
— А я думаю, папа, — улыбаюсь мягче, с благодарностью принимая щемящую теплоту в груди, которая возникает каждый раз, когда вспоминаю отца.
— Не без него, — соглашается Тэ, чуть прищурившись.
Первые недели, я справлялась не самым лучшим образом — это был молчаливый призыв против слез. Давно не плачу, но Тэ каждый раз так делает, словно сам готовится к моей истерике. Когда же мои глаза в очередной раз остаются сухими, подмигивает, мол: «Умница, Джи, горжусь тобой». Так делает и сейчас. А я все так же смущаюсь и, не скрывая этого, счастливо улыбаюсь.
— Ну, главное, что хорошо всё получилось, — взмахнув рукой, мэр подзывает официанта. — Пользуясь случаем, предлагаю тост за тех, кто не с нами...
Приглашают к столам. Мы с Кимом оказываемся в компании трех семейных пар. Одного мужчину я знаю, нас познакомили несколько недель назад в ресторане, но, увы, не помню его имени. Сдержанно улыбаюсь, когда он здоровается и, обменявшись с мужем рукопожатиями, представляет свою жену.
Пока мужчины обсуждают политику, я немного отстранённо слушаю взволнованный треп женщины. Она впервые оставила новорожденного сына. Ест она мало, я тоже не успеваю, так как она без конца рассказывает мне о том, как выбирала роддом, договаривалась с врачом, готовилась к родам, рожала, налаживала лактацию, а теперь пытается похудеть по какой-то там популярной методике, которая не одобряет употребление порции свыше двухсот пятидесяти граммов.
— Молока у меня было немало, но оно как вода. Не питательное. Малыш не наедался и висел на мне просто ночь напролет. У меня соски потрескались — боль адская. Хорошо, что мне смесь посоветовали… Родишь, я тебе тоже кипу информации сброшу… — Так вот, со смесью благодать началась. Спим целую ночь. По часам проснусь, ещё и бужу, чтобы поел… У меня швы, с ними две недели садиться нельзя было. Представь!
Как ни стараюсь, мне трудно это сделать. Я даже предположить не могу, в каком месте и с какой стороны эти швы возможны. Вот так повезло с соседкой!
— Дай мне свой номер. Встретимся, погуляем. Я тебя с сыном познакомлю. Мы живём недалеко от вас. Я в парке рядом гуляю. Завтра будешь свободна? Между десятью и одиннадцатью?
— Нет. Мы с Тэхеном на охоту собираемся, — выпаливаю, что приходит в голову.
Женщина впервые с тех пор как мы сели за стол замолкает. Лишившись дара речи, переводит взгляд на Кима, а я мысленно к нему взываю, чтобы поддержал мою легенду.
— Воскресенье мы всегда проводим вместе, — говорит он.
— Вместе, — зачем-то поддакиваю я.
— Хах, а Момо не верила мне, — встревает сидящий напротив мужчина. Только сейчас я узнаю в нем охотника, которого мы встретили на открытии сезона. — Не верила, что девочка…
— Крис! — одергивает его, вероятно, та самая Момо. — Ну, какая девочка?
— Простите, Дженни, это я исключительно с уважением, все-таки вы против меня весьма юны. Не обессудьте, — говорит как настоящий интеллигент. Если бы не глубокий белесый шрам, рассекающий щеку от глаза до подбородка, я бы поверила, что он не с «нашего» берега. — Так вот, Момо моя не верит, что девочка способна свалить зверя.
— Это все Тэхен. Он научил меня обращаться с оружием.
Слегка прищуриваюсь, неосознанно подражая манере Кима, когда женщина переключает на него свое внимание. Не нравится мне этот ее взгляд. На Криса своего она так не смотрит.
— Дженни быстро учится. Ей всё под силу.
— Ну, надо же!
Это, конечно, огромное-огромное преувеличение со стороны Тэ, но всяким Момо явно стоит меня опасаться.
— Очень неожиданно, — выдает та, улыбаясь с заметной натяжкой.
— Так вы завтра на охоту? Можно присоединиться? — не унимается Крис.
— Мы охотимся только вдвоем.
Гул голосов как-то разом стихает. Мягко раскачиваясь, зал заполняет медленная, буквально тягучая, музыкальная композиция. Мэр с женой первыми выходят на танцпол, а за ними подтягиваются остальные гости. Но я, будто зачарованная, продолжаю наблюдать за мэром и его женой. Случается же такая любовь… Столько лет вместе, а по сей день смотрят друг на друга с ощутимой теплотой. Да не просто привязанность это, о которой рассказывала мне Лиён. Каждый взгляд наполнен любовью.
Это так трогательно, словами не передать!
— Тэхен, разрешишь пригласить Дженни на танец? — мужской голос с затяжным торможением прорывается в мое сознание.
Я успела отвлечься. На миг забыла даже, в какой компании нахожусь.
Взгляд мужа вмиг тяжелеет и наполняется глубинной темнотой. Не на меня направлена проснувшаяся в нем агрессия, но я помимо воли вздрагиваю.
— Моя жена танцует только со мной.
Нет никакой необходимости подчеркивать отказ, но Ким это делает. Поднимается и, протягивая ко мне руку, приглашает на танец.
Закрывает собой, едва мы оказываемся в центре площадки. Охотно к нему прислоняюсь, кладу на плечи ладони, ощущая приятнейшее волнение, вжимаю в плотную ткань пиджака подушечки пальцев.
Он ведет. Я следую. В этом простом акте, как и во всем остальном с недавних пор, выражается мое безусловное доверие. Я научилась.
— Последнее время мы часто танцуем, — мурлычу, жмурясь от удовольствия.
— Так удобно оценивать обстановку в зале.
— Ну, конечно, — встречая его взгляд, улыбаюсь шире. — То-то я смотрю, на меня совсем внимания не обращаешь.
— Я все успеваю.
— Угу, — бормочу с той же отрадой.
Вот же упертый! Никогда не признает свои чувства. Я тоже сейчас действую умнее. Веду себя легко и беззаботно, не поднимаясь на тот уровень, против которого он выступает.
— Никакой с тобой романтики. А я хочу!
— Будет тебе романтика, Джи. Дома.
Почему-то нравится, когда он так меня называет. Слышится в этом какая-то несвойственная Киму нежность.
— И что же это за романтика, интересно? — прижимаясь крепче, кладу ему на плечо голову. Но долго сохранять неподвижность, как обычно, не удается. Мазнув губами подбородок, закидываю обе руки ему за шею. Сплетаю на затылке в замок. — Красивенько меня отлюбишь?
Напоровшись взглядом на пожилую даму, идущую рядом с нами в танце, мило ей улыбаюсь. По вытянувшемуся лицу легко определяю, насколько хорошо ей слышен наш разговор, даже учитывая спокойные переливы музыки. Однако меня это не особо волнует.
Ким добивает:
— Отлюблю. В разных местах и в разных позах. Этого добиваешься?
Сцепляя крепче пальцы, слегка отстраняюсь, чтобы заглянуть ему в лицо.
— Вообще. Мечта просто. Ты же меня нежненько, м? С чувством, с толком, с расстановкой?
— Естественно. Как ты любишь.
— А ты?
— И я.
— Тогда договорились.
Смотрит так, что мне больше никаких слов и обещаний не нужно. Знаю, что мой он. Знаю.