Е2-Е4 или совсем другая история. Часть 3. Дары Судьбы

Глава 94

Воскресное утро началось для Драко с волнений — Поттер так и не вернулся после своего почти что тайного посещения Министерства. Его кровать стояла нетронутой. Оставался, конечно, шанс, что Поттер заночевал у крестного, но какое-то дурное предчувствие не давало Драко спокойно дожидаться его возвращения. Он активировал браслет Коди и написал Гарри пару строк, интересуясь, где того носит. Когда и через пятнадцать минут, пока Драко умывался и приводил себя в порядок, Поттер не откликнулся, тревога стала обретать более четкие границы. Отправлять еще одно сообщение бесполезно — браслет будет подавать сигнал до тех пор, пока с посланием не ознакомятся. Значит, либо Гарри его еще не прочел, либо у него нет возможности ответить, что весьма странно.

Промаявшись еще минут десять, Драко направился к Снейпу, надеясь выведать у него что-нибудь конкретное о том, куда запропастился Поттер. Однако на довольно продолжительный стук в дверь апартаментов декана Слизерина никто не отозвался. Не отыскался Снейп ни в классе зельеварения, ни в своем кабинете, ни в лаборатории. На всякий случай Драко сбегал в их секретное убежище — но и там не было никаких подсказок. Пришлось идти на завтрак, так ничего и не выяснив о судьбе Гарри и его вояжа в Отдел тайн. Рона и Гермиону Малфой перехватил перед входом в Большой зал и поделился своими переживаниями — друзья согласились, что подобное молчание для Гарри не характерно, поэтому пообещали прислушаться к разговорам вокруг себя. Порой студенты знали гораздо больше о событиях за стенами школы, чем можно было бы предположить.

Когда Снейп так и не появился за преподавательским столом во время завтрака, Драко практически убедил себя, что Гарри попал в передрягу. Да еще и Дамблдор выглядел чем-то озабоченным, добавляя предчувствиям темных красок. Директор не слишком скрывал свое неудовольствие, беседуя с мадам Помфри, занявшей место на дополнительном стуле рядом с его массивным троноподобным креслом.

Рон и Гермиона тоже обратили внимание на Дамблдора, который словно забыл надеть привычную маску доброго нелепого старика и теперь казался непохожим на самого себя. Они даже пожалели, что решили ознакомиться со студенческими сплетнями, для чего устроились подальше от преподавателей — там, где ученики чувствовали себя свободнее и имели возможность вволю поболтать, не опасаясь замечаний от профессоров за шумное поведение. Лучше бы сели поближе к краю стола, чтобы, обострив магией свой слух, попытаться разобрать, о чем с таким возмущением на лице жалуется мадам Помфри, вынуждая директора кидать на нее раздраженные взгляды. Применять чары подслушивания, равно как и всякие другие, к персоналу школы категорически запрещалось, а уж делать это в Большом зале — так и вовсе могло стать причиной отчисления. Так что Рону и Гермионе приходилось лишь догадываться, что оказалось столь противной темой для Дамблдора, что он, почти не таясь, выказывал мадам Помфри свое неодобрение. Благо Рон уже настолько хорошо овладел своим даром, что при желании умел выделять эмоции отдельного человека даже в такой толпе, какая окружала их за завтраком в Большом зале. Подаренный Поттером амулет для эмпата мог не только полностью защитить носителя от постороннего эмоционального воздействия, но и, в случае необходимости, оставлял как бы щель, направленную в определенную сторону, отсекая все лишние помехи. Так что Рон, хоть и не мог узнать тему разговора Дамблдора, все же кое-какой информацией разжился. И она сбивала его с толку.