Clarity | z.m. {перевод на русский}

Мысли

  Ра­но ут­ром птич­ки го­лоси­ли, по­ка сол­нце под­ни­малось на не­бе. С то­го ве­чера моя го­лова бы­ла за­нята не­нуж­ны­ми мыс­ля­ми. От вос­по­мина­ния о ма­ме до нез­на­комо­го чувс­тва, ко­торое я ощу­щала ря­дом с че­лове­ком, ко­торо­го тер­петь не мог­ла. Но все, что я зна­ла, бы­ло то, что это прос­тое сос­то­яние или нап­ря­жение ста­новит­ся боль­ше.

Я сде­лала ма­лень­кий гло­ток ко­фе, ста­ра­ясь слу­чай­но не об­жечь язык. Све­жий воз­дух по­могал рас­сла­бить­ся... од­ной и без ка­ких-ли­бо от­вле­чений, что­бы я мог­ла очис­тить свои мыс­ли.

Мысль, ко­торая ни­ког­да не по­сеща­ла ме­ня, сей­час кру­тилась в мо­ей го­лове: что де­ла­ет ма­ма? Я всег­да бы­ла слиш­ком зла на нее, что­бы ин­те­ресо­вать­ся. Где она сей­час? За­вела ли но­вую семью? Или все еще бы­ла с Да­ни­элем? Кро­хот­ная часть ме­ня же­лала, что­бы, по край­ней ме­ре, она бы­ла счас­тли­ва...

Мне мно­го раз го­вори­ли, что у ме­ня ма­мина яр­кая улыб­ка и боль­шие ка­рие гла­за. Но в глу­бине ду­ши я уве­ряла се­бя, что улыб­ка и ямоч­ки у ме­ня от от­ца. Но я не мог­ла от­ри­цать то, что го­вори­ли про гла­за. У ме­ня ее боль­шие ка­рие гла­за, но боль­ше ни­чего от нее. Нас­коль­ко я пом­ню, она бы­ла бе­зуп­речна. Выг­ля­дела муд­рой, ни еди­ного изъ­яна. Ее ру­сые во­лосы иде­аль­но спа­дали на спи­ну, улыб­ка мог­ла улуч­шить день, а го­лос был спо­кой­ным.

Я пом­ню, как отец смот­рел на нее. В его взгля­де бы­ло столь­ко страс­ти и при­вязан­ности. Мо­его от­ца ни­ког­да не бес­по­ко­ило то, что он мо­жет пос­мотреть на дру­гую жен­щи­ну, по­тому что у не­го бы­ла толь­ко моя ма­ма... И глу­боко в ду­ше, я зна­ла, что всег­да бу­дет она. Он знал, что зас­лу­жива­ет луч­ше­го, но как ему дви­гать­ся даль­ше, ког­да его же­на пос­ле 15-ти лет сов­мес­тной жиз­ни прос­то уш­ла... и боль­ше не вер­ну­лась?

Кро­ме глаз, я боль­ше ни­как не бы­ла по­хожа на свою мать. В от­ли­чие от нее, я бы­ла силь­ной. Я сто­яла на сво­ем и зам­кну­лась. Что­бы из­бе­жать учас­ти мо­ей ма­тери, я пок­ля­лась се­бе, что ни­ког­да не влюб­люсь. Я не хо­тела быть та­кой, как она, и боль­ше все­го не хо­тела чувс­тво­вать боль, ко­торую каж­дый день за пос­ледние 10 лет ощу­ща­ет мой отец.

— На­ни?

Оза­дачен­ный го­лос ис­пу­гал ме­ня, что я чуть не раз­ли­ла ко­фе. Я зна­ла, кто это был, но я не ду­мала, что он бу­дет тут пря­мо сей­час.

— При­вет, па­па.

— Что ты тут де­ла­ешь, ко­зяв­ка?

Я улыб­ну­лась не­лепо­му проз­ви­щу, ко­торое при­думал отец. Он на­зывал ме­ня так с детс­тва... и его прос­то зак­ли­нило. Мо­жет, я и ду­мала, что оно не­лепое, но, ког­да он пе­рес­тал на­зывать ме­ня так, бы­ло стран­но.

— Я всег­да бодрствую в это вре­мя. Но сей­час мне нуж­но бы­ло вый­ти сю­да и по­думать.

— Все хо­рошо?

Дол­жна ли я ска­зать ему?

— Да, все в по­ряд­ке.

— Хо­чешь по­гово­рить? — спро­сил он, уса­жива­ясь на сво­бод­ное мес­то ка­чели ря­дом со мной.

— О ма­ме.

Пос­мотрев на его ли­цо, я по­няла, что сби­ла его с тол­ку. Я ни­ког­да не спра­шива­ла его о ма­ме и дей­стви­тель­но ни­ког­да не хо­тела это­го. Он по­тер под­бо­родок, пос­мотрев ку­да-то впе­ред, и сде­лал глу­бокий вдох, преж­де чем пос­мотреть на ме­ня.

— Что с ней? Не­ожи­дан­но.

— Пап, как ты ду­ма­ешь, где она сей­час?

— Ты ску­ча­ешь по ней?

Ску­чала ли я по ма­ме? Все это вре­мя я ду­мала, что нет. Как я мо­гу ску­чать по жен­щи­не, ко­торую ни­ког­да не зна­ла? Ду­мала, что да, но ут­ро, ког­да она уш­ла, до­каза­ло, что нет. Ее не бы­ло ря­дом, что­бы на­учить ме­ня, как кра­сить­ся, как ук­ла­дывать во­лосы, как под­би­рать одеж­ду. Мне при­ходи­лось учить­ся от Кэс­си и ее ба­буш­ки. Ес­ли бы не бы­ло их дво­их, я бы выг­ля­дела ужас­но.

— Нет, не ску­чаю.

— Ты уве­рена? — за­бот­ли­во спро­сил он.

— Пап, я уве­рена. Я не мо­гу ску­чать по ко­му-то, кто ни­ког­да не был ря­дом. Я не мо­гу ску­чать по ко­му-то, с кем не го­вори­ла 10 лет. Я бу­ду ску­чать по те­бе... по­тому что ты был ря­дом в то вре­мя, ког­да ее не бы­ло.

— На­ни, твоя ма­ма лю­била те­бя...

— Да лад­но, пап? Она не лю­била ни ме­ня, ни Мэй­со­на. Ес­ли бы лю­била, по край­ней ме­ре, под­держи­вала связь. Те­бе не нуж­но оп­равды­вать­ся за нее.

— Пос­лу­шай, я лю­бил твою ма­му... Я люб­лю твою ма­му. И я ни­ког­да не бу­ду оп­равды­вать­ся за то, что она сде­лала. Я всег­да бу­ду го­ворить, что она пос­ту­пила неп­ра­виль­но, но лю­била вас обо­их. Я знаю, что Бэт из­бе­гала уни­жения и сму­щения. Я уве­рен, что она зна­ет, что ты ду­ма­ешь, буд­то она нич­то для те­бя, и она бо­ит­ся это­го.

Я гром­ко вздох­ну­ла, ле­ниво раз­ва­лив­шись на ка­чели, и зна­ла, что это мог­ло быть прав­дой. Толь­ко я не хо­тела при­нимать это.

— Как ду­ма­ешь, ты смо­жешь дви­гать­ся даль­ше?

Отец мол­чал нес­коль­ко се­кунд, пы­та­ясь по­нять, как от­ве­тить на мой воп­рос. Я на­де­ялась, что­бы он был чес­тен со мной. Бе­зус­ловно, я очень хо­тела, что­бы отец дви­гал­ся даль­ше, но, ес­ли он не го­тов, мы не бу­дем его зас­тавлять. Ес­ли ему нра­вилось быть от­цом-оди­ноч­кой, тог­да я счас­тли­ва за не­го.

— Чес­тно го­воря, я не мно­го об этом ду­мал. Я был обес­по­ко­ен тем, как вы­рас­тить те­бя и Мэй­со­на, по­это­му да­же не бы­ло вре­мени встре­тить ко­го-то еще. Я не хо­чу го­ворить, что го­тов, по­тому что ни­ког­да не зна­ешь, ког­да го­тов встре­тить ко­го-то. Это прос­то про­ис­хо­дит. И ес­ли это под­хо­дящее вре­мя, тог­да... я бу­ду го­тов.

Это прос­то про­ис­хо­дит.

Что ес­ли прос­то про­изош­ло то, что я встре­тила Зей­на?

Нет. Нет. Нет. Нет. За­чем мне во­об­ще об этом ду­мать?

— Воз­вра­ща­ясь к мо­ему воп­ро­су, как ты ду­ма­ешь, где она? — ти­хо спро­сила я, гля­дя ку­да-то вдаль. Не бы­ло ни­како­го шан­са, что ма­ма бы­ла в Вид­сор Вэл­ли. Го­род слиш­ком мал, и она зна­ла, что ес­ли ос­та­нет­ся, то лю­ди бу­дут го­ворить о ней.

— Единс­твен­ная при­чина, по ко­торой мы пе­ре­еха­ли сю­да, по­тому что она хо­тела, что­бы вы оба вы­рос­ли здесь. Я не ду­маю, что она так уж да­леко. Мне ка­жет­ся, она все еще где-то здесь. Хо­тя я не знаю, где имен­но.

С дро­жащей улыб­кой я пос­мотре­ла на от­ца, пы­та­ясь про­читать эмо­ции на его ли­це. Его бы­ло слож­но про­читать, и я зна­ла, что он на­учил­ся скры­вать их по той же при­чине, что и я.

— Ду­ма­ешь, я неп­ло­хо вос­пи­тал вас?

По­чему он во­об­ще спра­шива­ет про это?

— Луч­ше, чем ве­лико­леп­но, отец. Без те­бя мы бы не бы­ли те­ми, кто мы сей­час. Ко­неч­но, ты не был кру­тым сти­лис­том, но мы же в по­ряд­ке. Мис­сис Кэ­вали­ар по­мог­ла те­бе, ког­да де­ло дош­ло до ме­ня, — я хи­хик­ну­ла. Отец по­качал го­ловой в за­меша­тель­стве, зас­тавляя ме­ня сме­ять­ся силь­нее, чем на­до.

— Я дей­стви­тель­но не знаю, что бы де­лал без этой жен­щи­ны. Бла­гос­ло­ви ее, — стыд­ли­во вздох­нул он.

Раз­го­вор с от­цом по­мог боль­ше, чем я ду­мала. Ду­маю, я луч­ше чувс­твую се­бя, ког­да го­ворю с ним, чем ког­да пы­та­юсь ра­зоб­рать­ся са­ма. Не толь­ко я ду­мала, что бы­ла до­воль­но по­хожа на от­ца, я бы­ла как он поч­ти всег­да — та­кая же не­удер­жи­мая, силь­ная и пре­дан­ная.

— Пап, ду­маю, сто­ит пой­ти на про­беж­ку. Пой­ду сме­ню одеж­ду. По­том вер­нусь и до­делаю до­маш­нее за­дание на зав­тра, — бег то­же очис­тит мои мыс­ли. Хо­тя я нем­но­го бе­гала, мне по­могал он, ког­да я за­нима­лась этим. Бы­ло иде­аль­ное ут­ро для бе­га, и зна­ла, что пой­ти сей­час, преж­де чем парк за­пол­нить­ся людь­ми на фут­боль­ную и дру­гие иг­ры.

Отец схва­тил ме­ня в гру­бой и иг­ри­вой ма­нере, при­тяги­вая к се­бе и це­луя в лоб. Я зна­ла, что всег­да бу­ду па­пиной де­воч­кой.

— Спа­сибо за раз­го­вор, я ско­ро вер­нусь. Люб­лю те­бя.

— Я то­же те­бя люб­лю. Будь ос­то­рож­на.

Пос­ле это я вско­чила и по­бежа­ла в свою ком­на­ту. Я быс­тро пе­ре­оде­лась в спор­тивную би­рюзо­вую фут­болку, не­боль­шую кур­тку на мол­нии и крос­совки. Не за­думы­ва­юсь о том, что сде­лать с во­лоса­ми, я за­вяза­ла не­ряш­ли­вый хвост. Ве­ро­ят­но, се­год­ня я соб­ра­лась быс­трее, чем ког­да-ли­бо, ког­да вы­бира­лась на свои не сов­сем пов­седнев­ные про­беж­ки. Я схва­тила по­вяз­ку для ру­ки, по­мещая в нее те­лефон и под­клю­чая к не­му на­уш­ни­ки. Вско­ре я бы­ла на сна­ружи на тро­пин­ке, ве­дущей к пар­ку.

Бе­гать по пар­ку бы­ло сов­сем неп­ло­хо. Я жи­ла в пя­ти ми­нутах ходь­бы от не­го. По­ка бе­жала, я за­мети­ла, что со­седи толь­ко на­чали про­сыпать­ся, вы­ходя за вос­крес­ны­ми га­зета­ми. Нес­коль­ко по­маха­ли мне ру­кой, дру­гие не за­мети­ли ме­ня.

Обыч­но я про­бега­ла око­ло 2-3 миль в за­виси­мос­ти от са­мочувс­твия. Не­кото­рые лю­ди уже на­чали при­бывать в парк, что­бы убе­дить­ся, что за­няли луч­шие мес­та для наб­лю­дения за иг­рой. Как я по­няла, най­ти хо­рошее мес­то в вос­кре­сение бы­ло за­нозой в зад­ни­це, по­это­му все эти лю­ди бы­ли здесь уже сей­час. Я бе­жала в том тем­пе, ко­торый мне под­хо­дил, не за­ботясь, как мно­го че­ловек бы­ло по­зади или впе­реди ме­ня. В пос­ледний раз я бе­жала, ког­да бы­ла зла, и все за­кон­чи­лось су­доро­гами и неп­ри­ят­ны­ми ощу­щени­ями. Боль­шую часть вре­мени я бе­гала в такт му­зыки, ко­торую слу­шала. Про­беж­ки ка­зались мне по­лета­ми, ког­да му­зыка бы­ла при мне. Она от­вле­кала ме­ня от ок­ру­жа­ющей сре­ды. Я не слы­шала, как сиг­на­лят ма­шины, как кри­чат лю­ди во вре­мя иг­ры, как шу­мят ма­шины, про­ез­жа­ющие ми­мо. Это был мой ма­лень­кий мир пос­ре­ди нас­то­яще­го.

Пос­ле про­беж­ки я по­няла, что не взя­ла во­ду. Прох­ладный воз­дух раз­дра­жал гор­ло, так что мне нуж­на бы­ла во­да, преж­де чем я по­пала бы до­мой. Я вы­тащи­ла те­лефон из по­вяз­ки, про­веряя вре­мя и убеж­да­ясь, что об­щес­твен­ный центр уже от­крыт. Я бы­ла счас­тли­ва, ког­да уви­дела, что уже 9:30, что зна­чило, что центр уже от­крыт.

Зву­ки сме­ха де­тей, иг­ра­ющих бас­кетбо­лис­тов в спор­тза­ле и пе­сен раз­но­сились по все­му зда­нию. Я дош­ла до бли­жай­ше­го фон­та­на с во­дой, и к мо­ему нес­частью, он был на ре­мон­те. Не мо­жет быть, что это единс­твен­ный фон­тан с во­дой на весь центр.

Да­ма, си­дящая в спра­воч­ном бю­ро, ле­тала в сво­их мыс­лях. Я по­няла, что она мог­ла знать, где есть еще один фон­тан.

— Здравс­твуй­те. Это единс­твен­ный фон­танчик, ко­торый у вас есть?

Она сра­зу же пос­мотре­ла на ме­ня, дру­желюб­но улы­ба­ясь.

— Ко­неч­но, нет, есть еще один вдоль по ко­ридо­ру нап­ра­во. Иди пря­мо и уви­дишь его.

— Спа­сибо.

Я шла по ко­ридо­ру так, как мне ска­зали, дош­ла до его кон­ца, по­ка не наш­ла фон­танчик. Все проб­ле­мы бы­ли из-за чер­то­вого фон­та­на.

Я вы­пила столь­ко во­ды, сколь­ко тре­бовал мой ор­га­низм, что­бы ос­ве­жить­ся. Ко­ридор был на­пол­нен ка­бине­тами, не­кото­рые из ко­торых ра­бота­ли, не­кото­рые нет. Не­уди­витель­но, что здесь был фон­танчик. Но единс­твен­ный воп­рос, ко­торый ме­ня вол­но­вал: кто бу­дет вес­ти урок в вос­кре­сенье?

Один из ка­бине­тов, прив­лекших мое вни­мание, ока­зал­ся ху­дожес­твен­ный класс. Он прив­лек мое вни­мание толь­ко по­тому, что ма­лень­кая де­воч­ка пры­гала и ма­хала учи­телю, что­бы тот по­дошел и пос­мотрел, что она на­рисо­вала. Я улыб­ну­лась, лю­бу­ясь на без­за­бот­ность ре­бен­ка. Она выг­ля­дела так, буд­то ее ни­чего не тре­вожи­ло.

Учи­тель рез­во под­бе­жал к де­воч­ке, ши­роко улы­ба­ясь, и ка­зал­ся та­ким же взвол­но­ван­ным, как она.

Мое сер­дце упа­ло в пят­ки, ког­да я по­няла, кем был учи­тель.

Нет.