Из пухлого в нагибатора.

5 глава

— Тэ­хён, ты мне про­тивен.  — Ким го­тов рвать и ме­тать, взвыть от сво­его собс­твен­но­го бес­си­лия. Ни­ког­да рань­ше оме­га так се­бя не чувс­тво­вал. Та­ким бес­по­мощ­ным, раз­би­тым. Этот аль­фа тот ещё уб­лю­док, ре­шил, что ес­ли из­ме­нит­ся, то блон­дин в объ­ятья по­лезет. А Ким… И прав­да хо­чет при­жать­ся к не­му, вдох­нуть за­пах, за­пол­няя им все свои лёг­кие. Оме­га внут­ри прос­то рвёт­ся, тя­нет­ся к Чон­гу­ку. Ким слиш­ком дол­го от­ка­зывал­ся от сво­его ис­тинно­го, хо­тя знал, что ра­но или поз­дно бу­дут пос­ледс­твия. Оме­га чи­тал где-то, что, ког­да ис­тинный от­ка­зыва­ет­ся от сво­ей вто­рой по­ловин­ки, то пос­ледний стра­да­ет, до­водит се­бя, а по­том… Смерть. Ким ни­ког­да не ду­мал об этом, про­дол­жая из­де­вать­ся над бед­ны­ми аль­фа­ми. Те­перь па­рень по­нима­ет, как это боль­но, быть от­вер­гну­тым, при­чём же сво­им ис­тинным.

— Твои при­кос­но­вения вы­зыва­ют лишь чувс­тво брез­гли­вос­ти. — с то­го раз­го­вора прош­ло чуть боль­ше не­дели, но сло­ва, ска­зан­ные Чон­гу­ком, до сих пор от­чётли­во слы­шать­ся в го­лове бед­но­го оме­ги, ко­торый го­тов был го­ловой об стен­ку бить­ся, в на­деж­де прос­то-нап­росто за­быть этот раз­го­вор. Тэ­хён слиш­ком близ­ко к сер­дцу вос­при­нял сло­ва Чо­на. Кто же знал, что блон­дин слиш­ком ра­нимый? Вот и сам Ким это­го не знал. На­вер­ное, од­на из его скры­тых сто­рон выр­ва­лась на­ружу бла­года­ря слиш­ком гру­бым сло­вам аль­фы.

По­ток но­вых мыс­лей, ко­торый очень гу­битель­но вли­ял на стар­ше­го, сно­ва за­нял его го­лову. По­чему имен­но так и по­чему имен­но с ним? Оме­га, на­вер­ное, сог­ре­шил в прош­лой жиз­ни, раз судь­ба так с ним нес­пра­вед­ли­ва. Под­ки­дыва­ет Ки­му всё но­вые «сюр­при­зы», к ко­торым оме­га пос­то­ян­но не го­тов.

— Твои при­кос­но­вения вы­зыва­ют лишь чувс­тво брез­гли­вос­ти.

Брез­гли­вос­ти.

Брез­гли­вос­ти.

— Да зат­кнись, блять! — ши­пит Ким, уты­ка­ясь но­сом в по­душ­ку и за­жимая ла­доня­ми уши. Лишь бы не слы­шать, лишь бы прос­то за­быть. Эти чувс­тва впе­ремеш­ку с оди­ночес­твом да­вят на не­го. Хо­чет­ся ко­му-то выс­ка­зать­ся, по­делить­ся пе­режи­вани­ями. Прос­то раз­де­лить эту боль на дво­их, что­бы ста­ло чу­точ­ку лег­че. Нес­ти эту но­шу од­но­му для мо­лодо­го оме­ги бы­ло са­мым ужас­ным. Ро­дите­ли веч­но у­ез­жа­ют в свои ко­ман­ди­ров­ки, по­яв­ля­ясь до­ма раз в пол­го­да. Все праз­дни­ки про­водить в оди­ночес­тве бы­ло, мяг­ко го­воря, ужас­но. Они да­же не зво­нят, не поз­драв­ля­ют его с днём рож­де­ния. Млад­ше­му оме­ге при­ходи­лось с лет так один­надца­ти ста­новить­ся са­мос­то­ятель­ным, са­мому се­бя обес­пе­чивать про­дук­та­ми и ве­щами. Ро­дите­ли не да­рили ему ро­дитель­скую лю­бовь, от­ку­па­ясь жал­ки­ми по­дар­ка­ми, ко­торые Тэ­хёну нах­рен не сда­лись. Все их жал­кие поб­ря­куш­ки нич­то по срав­не­нию с лю­бовью и за­ботой.