Закрой глаза, когда он придёт (Люби меня, если осмелишься)

ГЛАВА 73

Цзянь Яо подумала, что поняла теперь, в чём заключался секрет Се Ханя.

Как ему удавалось держать под контролем умы и души стольких людей? Всего-то дела было в наркотиках, которых вызывали галлюцинации, затуманенное сознание и замедленную реакцию.

В данную минуту Цзянь Яо снова лежала на холодной и жёсткой кровати внутри своей клетки, под ярким сиянием белых ламп. Все остальные источники света на складе Се Хань выключил. И теперь девушка была словно одинокий остров посреди океана, а «он» стоял где-то там, в темноте, и еле слышно напевал песенку, как будто чувствовал себя настоящим хозяином всей вселенной.

Сердце у Цзянь Яо сильно забилось, а по нервам словно ударил разряд - это было ужасно неприятное ощущение. Зрение помутилось, в ушах зашумело. Девушка попыталась сесть, но руки не слушались - показалось, будто они ухватились за пустоту. Предметы вокруг становились всё более нечёткими, будто погружались в белёсый туман. Рассудок и память тоже начали мутиться; в какой-то момент она не смогла вспомнить, где находится.

- Дженни, Дженни, - кто-то позвал её по имени, и она из последних сил попыталась встать, но смогла лишь различить какую-то размытую фигуру. Это был Се Хань? Кто это?

Цзянь Яо совершенно потерялась.

Телу по-прежнему было плохо, но зрение внезапно прояснилось. Девушка вздохнула с облегчением, узнав знакомую комнату со старомодным шкафом и большим телевизором, со старым диваном, обтянутым красным вельветом.

Это был... дом её бабушки и дедушки.

Но разве они не умерли много лет назад, когда погиб отец?

Вдруг она увидела на диване обнажённого мужчину. Он сидел к ней спиной, и на его коже она заметила множество шрамов.

- Цзиньянь! - она подошла и обняла его за талию. - Как ты здесь оказался?

Бо Цзиньянь медленно повалился к ней в объятия - холодный, бледный, с закрытыми глазами, бездыханный.

Он был мёртв. Бо Цзиньянь был мёртв.

Едва это осознание ворвалось в её мысли, Цзянь Яо почувствовала, как закололо в глазах, а щёки сразу же стали солёными и влажными. Она услышала свой хриплый, полный боли голос:

- Цзиньянь!

Её глаза широко распахнулись...

И вдруг девушка снова увидела слепящий свет, размытые очертания; в ушах вновь зажужжало.

«Нет, это была лишь иллюзия», - сказала она себе, чтобы удержаться на краю сознания. Однако ощущение всепоглощающего горя всё равно оставило отчётливый след в её сердце. Недоумевающая и растерянная, она лежала и по-прежнему чувствовала, как по щекам катятся слёзы.

- Ого... ты никогда раньше не пробовала такие наркотики? Такая сильная и быстрая реакция, прямо по учебнику, - раздался вдруг шёпот у неё над ухом.

Цзянь Яо повернулась, желая увидеть того, кто говорил, но нашла только чёрную пустоту. Машинально она кивнула.

Человек, видимо, принял это за ответ и с необыкновенной теплотой спросил:

- Хочешь прийти в себя?

«Хочу», - едва не вырвалось у Цзянь Яо, но она прикусила нижнюю губу, тут же задохнувшись от острой боли. Это помогло ей на секунду прояснить мысли, но почти сразу же сознание вновь заволокло густым туманом.

Мужчина, кажется, беззвучно усмехнулся.

- Ты прокусила губу до крови, как мило. Однако я знаю, о чём ты подумала.

Тут Цзянь Яо услышала хлопок, будто кто-то открыл дверь.

- Признаю, я был так возбуждён в прошлый раз, что позволил помощнику несколько увлечься, - произнёс он с досадой. - В итоге после плети её кожа стала ни на что не годной. Но теперь я сам всё проконтролирую. Всё будет через одежду, даже шрамов не останется.

***

Мэриленд, больница Джона Хопкинса, отделение интенсивной терапии.

Бо Цзиньянь стоял у дверей палаты, а позади него находилась целая толпа - китайские дипломаты, сотрудники ФБР, родственники Фу Цзыюя, мать Инь Цзыци, друзья...

Лечащий врач вышел наружу с медицинской картой в руках, и его сразу окружили со всех сторон - все, кроме Бо Цзиньяня. Тот так и остался стоять на месте, с непроницаемым лицом глядя на врача.

- Пуля у мистера Фу Цзыюя прошла в трёх сантиметрах от сердца. Мы успешно удалили все осколки, - пояснил тот. - Ему очень повезло. Опасности для жизни уже нет, через сутки-двое он очнётся.

Все выдохнули с облегчением. Бо Цзиньянь посмотрел сквозь стеклянную стену палаты - там на больничной койке лежал его друг, серый и безжизненный, с дыхательным аппаратом на лице.

Врач продолжил:

- У мисс Инь Цзыци задеты внутренние органы, но угрозы для жизни это не представляет. Мы ожидаем, что она придёт в себя к утру.

На лицах присутствующих отразилась радость. Все бросились благодарить врача. Ань Янь, который тоже находился в этой толпе, случайно глянул в сторону Бо Цзиньяня, но на том месте, где только что стоял профессор, уже никого не было. Сбоку хлопнула дверь запасного выхода; программист оглянулся, но успел лишь заметить мелькнувший чёрный костюм.

***

Бо Цзиньянь в одиночку ехал в отель.

Была поздняя ночь. Начинался декабрь, и дыхание зимы уже захватило город. За окном автомобиля проносились неоновые вывески и силуэты прохожих, похожие на блики на воде.

Лицо Бо Цзиньяня не выражало совсем ничего, разве что чёрные брови были чуть сдвинуты над белыми, чётко очерченными щеками.

Прибыв, наконец, в отель, он вытащил ключ-карту из кармана брюк и открыл дверь. Номер был едва освещён - в его окна попадал лишь свет, отражённый от соседних зданий. Профессор щёлкнул выключателем на стене, бросил карту на кровать и осмотрелся, стоя посреди комнаты.

В отель они заселились лишь вчера. Чемодан Цзянь Яо, приоткрытый, всё ещё стоял у кровати; виднелись хорошо знакомые профессору предметы одежды.

На полу стояли тапочки, маленькие, как у подростка. На подлокотнике лежала светлая женская куртка - как будто Цзянь Яо только что её сняла.

Постояв так какое-то время, Бо Цзиньянь снял пальто, сорвал с себя галстук, бросил его прямо на пол и босиком пошёл в ванную.

Бывает так, что горячего душа не достаточно, чтобы согреть человека. Бо Цзиньянь недолго постоял под струями воды, ополоснулся и, наконец, закрутил кран и вышел обратно.

***

За окном по-прежнему было темно и тихо; весь город казался призрачным переплетением огней и теней. Чуть-чуть постояв у окна, Бо Цзиньянь вернулся к кровати, откинул одеяло и лёг.

Его глаза оставались закрытыми очень недолго. Вскоре он вновь открыл их и повернулся, чтобы посмотреть на пустую сторону постели.

Ещё через несколько секунд он сбросил одеяло, накинул на плечи пальто и вышел в кабинет.

Тут находились не только стол и стул: Цзянь Яо специально заранее связалась с отелем, и во вторую комнату люкса поставили белую доску с маркерами, чтобы профессору было удобно думать в любой момент, когда придёт вдохновение.

Секунду постояв перед доской, он открыл портфель и вынул из него стопки материалов и фото. В скором времени вся поверхность доски оказалась занята изображениями.

Бо Цзиньянь внимательно смотрел на них, и в его сознании возникали наиболее вероятные ужасы, на которые была обречена жертва.

Она прикована цепями, словно животное. Се Хань машет плетью, загоняя её в тесную комнату, унижая, вгоняя в отчаяние, но сохраняя при этом крохотную надежду спастись. Она не в себе, путает реальность и галлюцинации; единственное, что она ощущает остро, - это невыносимая боль. Через несколько дней Се Ханю станет мало избиения плетью и издевательств. Сантиметр за сантиметром он будет сдирать с неё гладкую белую кожу, но при этом не даст умереть - ведь это только начало.

Потому что она - женщина Бо Цзиньяня, она символизирует все его стремления и страсть. Поэтому Се Хань станет уничтожать её дотошно, по частям, до последнего куска кожи, до последней пряди волос, до последней капли крови. Се Хань захочет, чтобы Бо Цзиньянь лишился её полностью.

***
Бо Цзиньянь опустил голову и закрыл ладонями глазами.

Перевод на русский:
Благодарю за возможность свериться с английским переводом TB @ Blogspot