Мой нерешительный дракон или баба - ягодка опять

Глава 5.

Глава 5.
Обходила окрестности в поисках пресловутой реки, а набрела на загон для лошадей. Строение, похожее на конюшню, и деревянная изгородь возле неё. Животных не видно, но отчётливо слышно лошадиное ржание. Осмотрелась вокруг — никого. Подлезла под балку в загоне, короткими перебежками добежала до открытых ворот, пригляделась, так и есть — конюшня. Отдельные стойла с решетчатыми калитками, из которых доносилось шумное дыхание, фырканье и тихое ржание животных. Подошла поближе и, испугавшись, отшатнулась назад. Не удержалась на ногах и упала навзничь. Сердце испуганной пташкой часто билось в груди. Из-за решетчатой металлической дверцы на меня смотрела вовсе не безобидная лошадка, а, наверное, двухметровый в холке, клыкастый, злобный пёс из преисподней. Гладкошёрстный, черный, как сажа, с огненно-красными, светящимися в темноте загона глазами. Животное оскалилось, оголяя длинные, острые клыки, издавая рычащие и свистящие звуки. На спине пса, как ноги кузнечика, возвышались два странных отростка: то ли дополнительные конечности, то ли смертоносное жало. Не делая резких движений и не вставая, отползла назад. И в ужасе отпрянула в сторону, когда ощутила чье-то дыхание над головой. Скосила глаза, ожидая очередных потрясений. Нет. Вполне себе милая белая лошадка с длинным витиеватым рогом на голове. Бедное животное, целыми днями наблюдать за дьявольским созданием напротив, удовольствие сомнительное. Мне и одного раза хватило.
Пёс заскулил и стал вилять куцым хвостом, похожим на поросячий. А я тихонечко приподнялась на ноги и спиной стала продвигаться к выходу. Отдалившись на приличное расстояние, резко развернулась и снова ударилась лбом о ту же широкую твёрдую грудь.
Почему в этом мире я постоянно во что-то вляпываюсь и веду себя как шестнадцатилетний подросток. Стою, не поднимая головы, потираю ладонью ушибленный лоб. Дракон тоже замер, молчит. Прислушиваюсь и медленно и виновато поднимаю глаза. Он что, не дышит? Надеюсь, я ему ничего не повредила? Дракону и без меня с такой-то внешностью нелегко живётся, а здесь ещё моя тушка килограммов на шестьдесят ударилась в него.
— Простите, я случайно, — глазами побитой собаки смотрю в его синий красивый, кстати, глаз.
И почему его ужасная внешность меня не пугает и не отталкивает? Другая бы убежала стремглав или визжала как резаная, а я стою, и прощения выпрашиваю. Его здесь все уважают и почитают как хозяина, а я никакой субординации не соблюдаю. Вот и остолбенел чешуйчатый от такой наглости, но уже через пару секунд отмер.
— Скажи своё имя? — спросил грозно.
Кстати, он первый, кто в этом мире поинтересовался, как меня зовут. Вон Гордон замуж позвал, а про имя и не спросил.
— Лия, — ответила, посматривая на монстра из-под пушистых полуопущенных ресниц.
Стоп. Я, что, с ним флиртую? Я же взрослая женщина, а он древний дракон — чудовище. Сказки я, конечно, всегда любила, но не до такой же степени. Лия, соберись.
— Я Зей. Что ты здесь делаешь, Лия? — поинтересовался он, отступив на шаг назад.
— Лошадок посмотреть зашла, — хлопаю глазками, а что?
Один раз этот номер у меня уже прошёл, монстр не злится, а вполне так дружелюбно со мной разговаривает.
— Кого посмотреть?
— Лошадок, — указала пальцем в сторону загона. — Беленькая, с лохматыми ногами и острым рогом на голове, — объяснила, активно жестикулируя.
О! У чешуйчатого сейчас от переизбытка впечатлений последний глаз из орбиты выкатится. Но, кажется, я обладаю талантом правильно доносить информацию до собеседника. Дракон понял, улыбнулся даже. Или не улыбка это была?
— Единорог. Фарог. Хочешь проехаться на нем?
— А можно?
— Со мной можно. Ты же меня не боишься? — интересуется дракон с таким видом, как будто от моего ответа зависит жизнь всех миров, вместе взятых.
Я неопределённо пожала плечами.
— А что, остальные боятся?
— Свои привыкли давно, а приезжие девы боятся, конечно. Кто в обморок падает, кто глаза закрывает, кто от ужаса кричать начинает, кто молится.
— Вам, что нравится на людей ужас наводить? От этого особое удовольствие получаете? — не смогла сдержать возмущения.
Я-то подготовленная пришла. Знаю, что никакой он не монстр и не чудовище, а пострадавший в бою дракон. А остальным эта информация недоступна. С чего же им любовью-то к нему воспылать?
— Разве это может нравиться? — напрягся дракон.
— Почему бы тогда маской не прикрыться, чтобы никого не пугать.
— Зачем? От этого я не перестану быть чудовищем, предпочитаю видеть отношение ко мне глаза в глаза, а не понимать по тихому шёпоту за спиной. Так ты едешь?
— Вообще-то я на речку шла, пыль дорог смыть. Сегодня только из другого мира на этом вашем, поезде-призраке прибыла. Ехала в гости к сыну, а оказалась у вас на зелёном перроне.
— Так решила праматерь Драгомира. Не всякому открыт путь на Драконьи земли, лишь тем, кто способен выносить потомство дракона, и у кого рвется линия жизни в привычном мире.
— О чем вы? Я, что, там умерла?
— Должна была умереть, но у тебя появился ещё один шанс быть счастливой.
— Сомнительное счастье — быть съеденной сумасшедшим драконом, — прошептала себе под нос, но, оказалось, что у драконов абсолютный слух.
— Надеюсь, ты не обо мне?
— А? Нет. Так, размышления вслух. Вы довезёте меня до реки?
— Жди здесь, — бросил он и, отбросив щеколду на калитке стойла, вошёл внутрь.
Когда он вывел под уздцы Фарога, я залюбовалась совершенной красотой единорога, но чешуйчатый не дал мне насладиться прекрасным, быстро вскочил в седло и подал руку. Протянула ему свою, поставила ногу поверх его и пташкой взлетела в седло. Верхом на лошади я ездила, но не часто, поэтому сидеть боком в седле перед огромным драконом показалось мне сомнительным удовольствием. Одно радовало, что речка должна быть где-то неподалеку.
Мы свернули за конюшню, спустились по тропинке с холма и поехали вдоль леса. Одной рукой дракон управлял единорогом, другой придерживал меня за талию, опасаясь обхватить покрепче. Мне же совсем не хотелось оказаться под копытами массивной лошадки, поэтому сама обвила рукой его торс и ухватилась за поясной ремень, которым была подпоясана тёмная плотная рубаха дракона. Мужчина выпрямился, напряжённо посматривая на меня синим глазом. А я что? Поёрзала в седле, придвинувшись к нему поближе, найдя опору на его груди, потом и вовсе перекинула ногу, усевшись в седло по-мужски. Так было ехать гораздо удобнее и, расслабившись, стала с любопытством рассматривать окрестности. А вот чешуйчатый, кажется, кол проглотил. Сидит, не шелохнётся. И путь какой-то бесконечный, это как же они на эту речку купаться пешком ходят, если мы на лошади уже минут двадцать едем?
— Долго нам ещё? — интересуюсь не любопытства ради. Моим ягодицам уже невмоготу на жёстком седле подпрыгивать.
Чешуйчатый молчит, уснул он там, что ли? Повернулась, чтобы посмотреть, и чуть не упала, хорошо дракон хоть и дремал, а проворный оказался. Тут же меня своими «лапищами» перехватил, удерживая в седле, и к груди своей крепко прижимая. Похоже, перепугался за меня, вон как шумно дышит, и сердце, как рессора о наковальню стучит, того и гляди, из грудной клетки выпрыгнет. Хотела обернуться и улыбнуться ему ободряюще. Всё, мол, хорошо, не переживай. А пошевелиться не могу. Одна его ручища к моему животу прижата, другая грудь обхватила — как раз по размеру они друг другу хорошо подошли. И всё крепче меня в себя спиной вжимает. Большим пальцем случайно задел мой сосок, и уже я дергаюсь от давно забытого острого наслаждения, пронизывающего всё моё тело от макушки до пяток. На мгновение даже забыла, где я и с кем.