Элизабет разминалась, пропуская мимо ушей объявления судей. Чемпионат юниоров по художественной гимнастике был ничем: тут собрались лишь десятки юных девушек из двенадцати иностранных государств и около полусотни из родной Великобритании. Не пугало ничего, ибо у неё была масса преимуществ. Во-первых, черноволосая чуть ли не с рождения в спортивном зале и все давалось ей легко и просто. Во-вторых, ей повезло, ибо она чувствует себя максимально спокойно, находясь в собственном спортивном зале. В этот раз именно тут проводят чемпионат и как нельзя кстати – уезжать девушке хотелось в этот момент меньше всего. Омрачало всю картину лишь одно – Паркинсон с какого-то перепугу прошла за ней в финал, а это девушку не устраивало совершенно. Нет, не в соперничестве дело. Элизабет сама по себе человек честолюбивый и гордый, её мало радует то, что эта мымра, с которой у неё с детства личная неприязнь, мозолит глаза на протяжении всех соревнований.
– Смотри, куда грабли тянешь. – Фыркнула Паркинсон.
– Чья бы корова мычала. – Закатила глаза Хартс. – Я не понимаю, что ты здесь забыла и как сюда попала. Шла бы ты, не отравляла мне радость победы.
– Это мы ещё посмотрим. – Проговорила Пэнси.
– Мечтать не вредно. Ты почти с каждым снарядом допустила массу детских, наиглупейших ошибок. А только что и вовсе уронила ленту. Какая после этого победа? Дисквалификация, не более.
– В этот раз все по-другому. – Прошипела Пэнси сквозь зубы.
– Что ты имеешь в виду? Хотя нет, не отвечай. Проваливай лучше, да подальше.
В гимнастике, да и в учебе у Лиззи не было равных. Она выигрывала чемпионаты мира несколько раз. Но эти соревнования были самыми важными: именно здесь Комитет Художественной Гимнастики Великобритании выберет новых участников олимпийской сборной. Вернее, участницу. Ту, что будет лучше всех.
И момент истины оказался так скор – объявили о её выходе. Своим выступлением с лентой Элизабет закрывает соревнования. Сразу после неё объявят общий зачёт. Тут по каждому виду отдельно оценивать не будут, правила с недавних пор решили изменить.
Девушка грациозно прошествовала вперёд. Новый зелено-чёрный купальник, идеальный макияж и собранные волосы. Уверенный взгляд, походка чемпиона. Началось.
Драко смотрел, затаив дыхание. Его всегда немного пугало такого типа зрелище. Казалось, что Элизабет вот-вот упадёт или поранится. Он прекрасно знал, что Хартс – мастер своего дела. Причём, любого. И он смотрел на неё каждый раз, из года в год. Так же, как она смотрела на его хоккей. С замиранием сердца. С самого детства они были вместе: каток в другом конце этого необъятного спорткомплекса, да и старшая школа у них одна. Для детей высшей аристократии. Их родители дружили, да и планы предков совпали с предпочтениями молодых людей – как ни странно, эти отношения были всем на руку.
Ни одной ошибки, ни одной помарочки – все в её стиле. Эпично завершив своё выступление, девушка поклонилась и ушла с центра зала. Объявили о начале подсчета баллов.
Все нервничали – очевидно, конкуренция будет жёсткой. Многие ошибались, но ни одна из девушек, хотя соперничество и было, не рассматривала как угрозу Пэнси. Она сделала довольно большое количество ошибок. Хоть и небольших, но сделала. И вот, все смотрят на табло...
Элизабет с привычной ухмылкой смотрела наверх. Сейчас там появится её имя и...
"Пэнси Паркинсон. Пэнси Паркинсон. Пэнси Паркинсон"
Улыбка померкла. Все будто исчезли. Элизабет обернулась, сразу найдя его в толпе. Драко встал на ноги, что-то ей крича. Девушка потерялась.
По залу прошла волна недовольных возгласов. Пэнси, не обращая на них внимания, прошла к пьедесталу. Она сияла: чемпионка, золотой призёр, как же иначе. А вот её соперницы непонимающе перешептывались. Некоторые разъяренно подходили к судейскому столу, кто-то подбегал к Элизабет со словами поддержки. Каждая уважала её, ведь многие видят девушку не впервые. Та же Сандра Линч, подающая надежды гимнастка из Соединённых Штатов. Когда-то Элизабет, вопреки своему характеру, помогла ей на чемпионате мира – у Сандры был непорядок с мячом и Хартс, уже выступившая до неё, одолжила ей свой. Если бы не Элизабет, не видала бы Линч своего серебра. И так со многими: кому-то Лиззи помогала морально, кому-то отдавала что-то из снарядов по мере необходимости. Все знали, что Элизабет добивается своих побед честностью и упорным трудом, да и кого не смутил этот случай? В первую очередь для спортсмена важно честное судейство, а после – все остальное.
Элизабет пропускала мимо все слова поддержки от девочек, будто они говорили на другом языке. В этот момент до толпы добрался Малфой и, осторожно протолкнувшись сквозь спортсменок, дошёл до одноклассницы.
– Лиззи! – С черноволосой будто спало оцепенение, она бросилась к нему на шею, уткнувшись носом в плечо. И зарыдала.
– Нет. Нет, не может быть. Драко, нет! Это невозможно! Я ведь... Я готовилась! Это было для меня так важно!...
– Успокойся. Слышишь меня? Давай, Элизабет... Я разберусь. Веришь?
– Верю. – Проговорила девушка, не собираясь его отпускать. Он часто спрашивал: "Веришь?". С самого детства, каждый раз, когда что-то шло не так, он был рядом и лишь одно это слово заставляло встряхнуться, успокоиться.
Драко обернулся, уловил глазами бежавшую в их сторону Мэделин. Старшую дочь Хартс. Тоже гимнастку, только спортивную.
– Мэдди! – Крикнул блондин, привлекая её внимание. Зеленоглазая девушка осторожно взяла сестру за плечи, отрывая её от парня.
– Малфой, – Позвала она удаляющегося Драко. Тот обернулся на неё. – Прошу, не перегибай палку.
Драко что-то пробурчал, буквально проталкиваясь сквозь недовольных тренеров и другого разряда людей к судьям. Все были чем-то недовольны. Тут же он увидел и родителей Элизабет.
– Вы не понимаете, что я хочу до Вас донести... – Своим дипломатичным тоном говорил Рассел Хартс, но его перебил вскипевший от гнева Драко.
– Что это значит?!
– Молодой человек, Вы...
– Мне спросить ещё раз?! Что все это значит? Какого чёрта Хартс на втором месте в общем зачете, если она все время шла в лидерах? Почему Паркинсон, если у неё полно штрафов?!
– Успокойтесь, молодой человек. – Проговорила женщина, на бейдже которой был символ Комитета Художественной Гимнастики.
– Не успокоюсь. Не успокоюсь! Какого чёрта фактическая победительница сидит в стороне и плачет из-за нечестного судейства?! Как мне это понимать? – Не унимался Драко. Тут кто-то оттянул его за плечо. Парень обернулся. Перед ним стояла Мэделин.
– Драко, иди к ней. Тут ты своим скандалом ничего не решишь. Помоги Элизабет. Пусть выйдет на награждение. Я не знаю, как, но ты должен заставить её. Пусть примет то, что ей дают.
— Я подниму вас всех в воздух, дождётесь. Просто так этого никто не оставит.
Малфой сидел рядом с черноволосой, поглаживая её по спине. В маленькой раздевалке не было никого, кроме них – все на награждении.
– Нет! Ни за что! Я не выйду туда, на этот позор. У меня никогда не было ничего, кроме золота! И не будет, слышишь? Я не выйду туда, Драко. Никогда.
– Мне сказано тебя заставить. Но я не буду. – Отчеканил блондин. – Забей на них. Тебе это не нужно, Лиззи. На кой черт тебе эта олимпийская сборная, если ты сама видишь, каким образом там все решается. Будь хорошенькой девочкой, не нервируй меня своими слезами. Это не причина для рыданий, Хартс.
Элизабет не слушала, продолжая плакать в голос. Ей было больно, ей было обидно. Она задохнулась в своих амбициях, её размазали по стене вместе с её мечтой. Смешали с грязью. Вся жизнь на Старку. Следующий смотр ещё нескоро, к тому времени ее олимпийский возраст истечёт. Да и зачем унижаться?
– Эй, ты не слышишь меня? Как я, по-твоему, женюсь на обиженной на весь свет гимнастке, которая сломалась из-за такого пустяка?
– А ты и не женишься на гимнастке. – Всхлипнула девушка.
– Как так? Нашёлся кто-то лучше меня?
– Нет. Я ухожу с гимнастики. А ты на ком хочешь, на том и женись.
– Элизабет, ты чего? – Наклонился к ней Малфой. – Ты не можешь взять и уйти. Ты ведь занималась этим всю жизнь и...
– Меня унизили. Сравняли с землёй. Причём вознесли не тех девочек, которые по-настоящему работали, а её. Паркинсон. Я такого терпеть не собираюсь. Моя гордость и честь выше любой моей цели и мечты, а посему мириться с этим всем я не буду. Пусть Комитет, — да и весь мир, — воспринимает это так, как хочет. Я ни за что бороться не буду, тратить силы на этот грязный скандал. Пусть это как хотят воспринимают все. С меня хватит. Меня все время пытались засудить, все время пытались подставить. Осколки в бинте, порванные купальники, испорченные снаряды – я терпела все и всегда с честью выходила из любой ситуации. Но на этом моё терпение лопнуло. С меня хватит, Драко. Ты должен меня понять.
Парень несколько секунд помолчал, напряжённо глядя в пол, а после ответил:
– Это твоя жизнь и твой выбор, Лиззи. Я не желаю тебе ничего плохого и всегда на твоей стороне, но... Это будет выглядеть так, будто ты сдалась. Знаю, тебе всегда было плевать на чужое мнение, но все же подумай, прежде чем принимать такие судьбоносные решения.
– Не хочу ничего думать об этом.
Раздался стук в дверь. Заглянула Эвелин Гард – тренер Элизабет.
– Сказать ей? – Шепотом спросил у Хартс Драко.
– Угу.
Парень осторожно отлепил брюнетку от себя, встал и, кивнув женщине, вышел с ней в коридор, закрывая дверь.
– Как она, Малфой? – Обеспокоено спросила Эвелин.
– Плохо. Добились чего-нибудь?
– Нет. Все так странно... Судьи наотрез отказались даже от пересмотра номеров. Я не понимаю, что...
– Да что тут понимать? – Усмехнулся блондин, сложив руки на груди, – За Паркинсон заплатили очень много денег. И столько же отдали за то, чтобы взять её в сборную. Что дальше? Её отец купит победу на олимпиаде. Потому что их семья забыла о чести ещё давно.
– Что говорит Элизабет? Она выйдет на...
– Нет. – Отрезал парень. – Миссис Гард, Хартс... Она сказала, что уходит.
– Что? В каком смысле уходит?
– Из гимнастики. Она сказала, что не будет с этим мириться.
– Как?! Малфой, я тебя не как тренер, как тетя прошу, заставь её образумиться!
– Я пытался, Миссис Гард. Пытался.
– Ты один имеешь на неё влияние, Драко. Я тебя умоляю, сделай что-нибудь! Мир не может потерять такую перспективную гимн...
– Мир без гимнастки обойдётся, а вот я без Элизабет – нет. – Вдруг похолодел он. – Я не буду её заставлять. Если Лизз не хочет, значит, это ей не нужно.
– Драко, это же её призвание...
– Это не мне решать. – Прервал женщину Малфой и, вздохнув, вернулся в раздевалку.
