Хрупкие тонкие запястья упираются в раковину, плечи дрожат, горячие слезы не думают останавливаться. Она делает глубокие вдохи и выдохи, тщетно пытаясь успокоиться. Ноги не выдерживают, она падает на холодный пол и не собирается вставать. Смотрит на потолок. За долгий месяц пребывания в приюте девушка изучила каждую мелочь в этом здании: она знала все о нем, от мелких трещин до самых сокровенных уголков этого поганого места. Места, где все пропитано ложью, ненавистью и злобой. Места, где она никогда не перестанет искать причину, по которой ее родители считаются мертвыми, а ее саму отправили в этот ад. Она никогда не поймет этого. Тонкие пальцы нащупали два браслета — единственное, что осталось от них после исчезновения. Археологи, души не чаявшие во всяких отчаянных экспедициях, попали под завал. Тел не нашли и их посчитали без вести пропавшими, а через месяц и мертвыми.
— Рансье, немедленно встаньте и приведите себя в порядок. Что за лежание на грязном полу туалета?
— Если он такой, то наконец-то уберите его, — недовольно бурчит девушка себе под нос, вставая и запуская руки в волосы.
— Что Вы сказали, Мишель? — противный до ужаса голос директрисы режет слух.
— Ничего, — бросает она и спешит поскорее убраться от этого злосчастного места. Хоть куда-нибудь. Хоть когда-то не вспоминать стены, сковавшие ее на два года. На два гребаных года в этом чахлом, кишащем крысами вонючем доме, где она каждую минуту видит много полных огромной надежды детских глаз и понимает, что не может помочь им, не может скрасить их тягостное ожидание лучика света в этом дерьме.
— Рансье, Вы должны явиться в мой кабинет. Сейчас же. Вас ждет ро.... — Не успевает договорить женщина, как девушка уже летит со всех ног в кабинет директрисы. — ...дственник.
— Мама, папа! — кричит она, распахивая дубовую дверь и влетая в кабинет подобно какому-то смерчу, готовому снести все на своем пути.
Но, увы, её ожиданиям не суждено было сбыться.
В кабинете сидел мужчина. Вальяжно расположившись в кожаном кресле, он перебирал сигары в их дорогой коробочке . Мишель не помнила их названия, но знала, что у её отца была точно такая же с похожей гравировкой.
— Кто Вы? — едва слышно произнесла она. К горлу подкатывал ком.
Где родители?
VOCÊ ESTÁ LENDO
Русский с ломаным французским
RomanceПоследняя хрупкая нить, связывающая меня с жизнью - оборвалась, когда я склонилась над их мертвыми телами. Душа дрогнула, а затем, принялась уничтожать меня, покрывая каждую живую клеточку тиной. Появившийся дальний друг отца приютил меня, не питая...
