Русский с ломаным французским

Шестая глава

 — Мишель! Присоединяйся к нам!

Рансье нетвёрдым шагом направилась к парням, что курили косяк на чердаке.
Бернар был в нетрезвом состоянии, и она совсем не сердилась него. Он давно уже зарекомендовал себя как человека, который, выпив алкоголь, терял всякое понятие о морали и адекватности. Подруга уже давно спасала его от похмелья, бегая за таблетками от головной боли и склоняя его голову над унитазом. Молодой человек уже с шестнадцати* так пил спиртное, как не каждый взрослый мог. Сейчас ему восемнадцать, и мало что изменилось.

 — Хочешь немного шмали, милая Мишель?

 — Что это за дрянь? —  Спросила Рансье, вдыхая запах жжёной травы, смешанный с запахом пота и дорогого женского парфюма.

 — Это трава. Один из сортов конопли. Для тебя первый раз — бесплатно. Будешь? Ухмыляясь и делая очередную затяжку, спросил юноша. Он растягивал слова, словно пробуя на вкус. В Рансье начал закрадываться страх. Она никогда не видела его таким:
Покрасневшие, стеклянные глаза, медленная речь. Он едва держался на ногах, но был безумно уверен в себе и внушал страх.
Впрочем, никогда раньше она не видела наркоманов.
 — Да как ты смеешь мне это предлагать! Убери это из своего рта и выбрось! СЕЙЧАС ЖЕ!

Компашка расхохоталась. Бернар лишь криво улыбнулся на гневный приказ хрупкой девушки. Рансье, совершенно не задумываясь, вырвала из пальцев парня косяк и выкинула в окно.

Наступила гробовая тишина.
Пальцы юноши вцепились в горло девушки и пригвоздили к стенке.

 — Не смей так больше делать. Ты страх потеряла?  — Сирота просто была не в силах что-либо ответить. Юноша перекрывал ей всякий доступ к кислороду.
  — Ты привыкла, что всё делается по-твоему, да, сестренка? Простите, но я не буду ползать на коленях перед Вами, Ваше величество. Я и так делал это последние пару лет! - Бернар пылал гневом, совершенно не замечая, что девушка в его руках уже буквально прощается с жизнью.
 — Наша маленькая правильная девочка, за которой всегда бегали мальчики. И она ни на кого из них не обращала внимания. А за ней всегда таскался её верный пёс  — бродяга Эрик Бернар, на которого даже смотреть было противно. Но зато, как он боготворил свою лучшую подругу! Она была для него самим ангелом во плоти: красивая, умная, добрая. До ужаса упрямая, но такая... Идеальная.
Юноша мечтал, что однажды его девочка перестанет искать принца на белом коне среди недостойных её, а поймёт, что тот самый принц здесь.
Что он всегда рядом с ней и готов на всё ради неё.
Правда, она этого никогда не поймет. Для неё он был лишь её верной псиной...
  — Э-р-р-и-и-и-к-х-х-х,  —  хрипела шатенка, отчаянно пытаясь вырваться из его смертельных объятий.
Брюнет всё-таки решил оставить подругу в живых и отпустил её.
Та начала жадно глотать ртом воздух, хватаясь за горло и ощупывая отметины пальцев друга на своей шее.
— А сейчас она представляется ему такой жалкой, слабой и противна ему. Потому что сломана. Кто-то обрубил этой кукле все конечности. Мишель Рансье теперь не ангел, она —  человек. Грязный беспомощный человек.
 — Какой же ты ублюдок...
 — Это твоя заслуга, милая. Ты меня сделала таким... —  Ответил молодой человек, наклоняясь и обдавая её смрадом наркотического дыма. Затем он выпрямился и ушёл прочь со своей компашкой, которая, абсолютно не стыдясь и не пытаясь помочь, пялилась на полуживую девушку.
 — Тебе помочь? —  Озабоченно поинтересовалась девушка с яркими зелеными глазами, наклоняясь к шатенке.
 — Не стоит, спасибо,  — сирота резко поднялась, за что и поплатилась, покачнувшись на слабых ногах.
 — Перебрала, — неправильно оценила состояние девушки зеленоглазая.
 — Да, перебрала, — согласилась Рансье, не желая ничего говорить незнакомке.
 — Я могу тебя подвезти,  — не отставала зеленоглазая.
  —  С-спасибо, не надо,  —  голос был сиплым.
 — Не терплю возражений, — навязчивая девушка схватила Мишель за локоть, и они ушли из дома.
 — Садись. Какой у тебя адрес?
 — Ла Канебьер, дом семь.
Маленькая синяя машина тихо тронулась.
 — Главный проспект? Отлично. Нам по пути.
Незнакомка была очень разговорчива, но её болтовня отошла на второй фон. Мысли буквально заглушали все остальные шумы.
 — Эй, ты выходишь?
 — А? Да, прости,  — француженка вылезла из крохотной машинки, —  Спасибо.
 — Да не за что.
Getz, резко развернувшись, скрылся за углом. А девушка, онемев и сжимая руки с такой силой, что те побелели, дала волю слезам.
Жалкая...
Слабая...
Ничтожество...
Во что ты превратилась, Мишель?..
Насколько низко ты позволила себе пасть?..
Слёзы...
С какого момента они стали твоими вечными спутниками?
Мысли с каждым шагом сироты добивали своей неподъёмной ношей.
Он прав. Я теперь  — ничто.
Скрипнула массивная дубовая дверь, открытая ключом всё время соскакивающим в дрожащих пальцах.
Глаза Рансье обвели просторный холл. На паркетном полу валялись пустые бутылки из под дорогого спиртного, брошенный кожаный кейс Романова, его лакированные чёрные туфли и... Женская обувь.
Всхлипнув и выкинув куда подальше свои туфли на высоком каблуке, шатенка босыми ногами начала ступать по мраморной лестнице, стараясь остаться незамеченной. А потом, казалось, весь дом наполнили протяжные женские стоны вперемешку с криками.
— Хватит,  — всхлипнула девушка, шарахаясь и приближаясь к своей комнате.
Тихо скользнув, француженка легла на такую мягкую кровать и закрыла глаза.
Услышав тихие осторожные шаги, шатенка накрылась одеялом с головой. Времени на то, чтобы незаметно закрыть дверь, не оставалось.
 — Миша?
С неё сорвали одеяло, выставив на обозрение заплаканное лицо и красные глаза.
— Что случилось? Парень бросил?  —Насмешливо спросил мужчина, стоя в одних спальных штанах и с мокрыми, очевидно, после душа волосами.
 — Уходите,  — осипшим голосом произнесла девушка, пытаясь отобрать у него одеяло.
Естественно, у неё ничего не получилось: Романов перетянул одеяло и скинул на пол. Задравшееся платье Рансье оголило бедро, и оно не осталось без внимания хищного взгляда в обрамление длинных пушистых ресниц.
Шатенка поправила платье, краснея.
— Что произошло?  — Настойчиво повторил он.
 — Я вам безразлична. К чему эта фальшь? Вам не интересна причина моих слёз, оставьте это для кого-нибудь другого.
 — Как же ты невыносима, — прошептал шатен достаточно громко, чтобы девушка могла услышать.
Послышался хлопок входной двери. Ночная гостья покинула негостеприимный дом.
Романов взял с пола одеяло, накрыл сироту и залез на кровать.
 — Расскажи мне всё.
Девушка держалась за тёплую ткань, как за спасительную соломинку и смотрела лишь на нее, прикрыв свое лицо волосами. Мужчине это очень не нравилось. Его рука скользнула к лицу Мишель и мягко открыла его. Посмотрев на юное девичье лицо, он заметил большой синяк, что расположился на хрупкой тонкой шее. Словно узор он показывал несколько длинных сильных пальцев. Константин протянул руку и коснулся отметины. Рансье вскрикнула и перехватила руку, сама испугавшись своей реакции.
Мужчина издал что-то похожее на звериный рык.
 — Кто? Я не люблю переспрашивать, Мишель.
В глазах Романова сверкнуло разочарование: девушка не желала ничего говорить мужчине и, казалось, никакая сила не заставит её сделать это.
 — Это твой Эндрю? О, нет, Эрик?
Сирота слишком запоздало отрицательно покачала головой.
 — Он пожалеет об этом, — ответил Константин.
— Это не он.
— Я всё понял, Мишель...
— Но это не...
Притянув сироту ближе к себе за талию, русский отрезал все её попытки что-то сказать.
 — Не надо,  — твёрдо произнесла француженка, упираясь горячими ладонями мужчине в грудь.
 —  Замолчи, Мишель. Просто замолчи.
Слёзы градом посыпались на руки русского.
 — Почему под конец вы решили всё-таки играть в хорошего папочку?  —  Константин не стал вслушиваться в бред малолетней девчонки.
Романов поцеловал её в лоб, и девушка еще больше напряглась в его руках.
 — У Вас губы как у мертвеца, —  честно призналась та.
 — А у тебя как у печки,  — Мишель нечаянно коснулась губами мокрой груди мужчины. Тот даже не шелохнулся.
А еще от бизнесмена несло алкоголем, но сирота не решилась это сказать.

 — О чём вы подумали, когда впервые увидели меня?  — Очень-очень тихо спросила Мишель, не ожидая, что ее услышат.
Но её услышали.

 — Что ты выглядишь паршиво.

Француженка испустила глухой смешок.

— Ты бежишь от реальности. С самой первой минуты я понял, что ты живешь в двух реальностях. В первой все ужасающе трагично. Ты сирота, живешь с мужчиной, которого едва знаешь, твой единственный друг  —  редкостная сволочь, у тебя нет ни желаний, ни мечт, ни целей. Только бешеный рой мыслей добивают тебя каждой минутой своего существования. Во второй — все немного терпимее. Родители живы, но первая жизнь даёт о себе знать, придавливая тебя ко дну с колоссальной силой. Ты тонешь, Мишель, и если не схватишься за спасительный круг, ты захлебнёшься. Это будет очень скоро. Ты цепляешься за якорь, который находится на самой глубине. Твои родители. Да, всю твою жизнь они были с тобой, особенно мать. Очень сложно отказаться от этого, но ты должна. Они мертвы, и с этим ничего не поделаешь. Надо смириться, надо избавиться от этого груза. Иначе ты поглотишь себя изнутри.

 — То, что для вас лишь иллюзия, для меня надежда,  — сирота хотела встать с кровати, но мужчина не позволил ей этого.

— Эта ночь будет ночью грусти, сожалений, несбывшихся мечт. Ты должна сегодня выплакать абсолютно все, чтобы в будущем слёзы больше никогда не касались твоих щёк. Ты поняла меня?  — Он впервые смотрел на нее тепло. Может, во всем был виноват её настрой на жизнь? Или все-таки алкоголь пробудил в нём  искренние чувства?

 — Сегодня я буду спать с тобой. Я не хочу, чтобы на утро соседи лицезрели кровавое месиво под твоим окном.

Мишель только возмущенно чихнула, а Константин, как и в тот раз, рассмеялся.

_______________________________________________________________________________________________________________________________
* Во Франции с шестнадцати лет можно официально употреблять алкоголь_______________________________________________________________________________________________________________________________