Маргарита Розенберг никогда не боялась смерти. Но быть убитой - вполне.
Рита не думала, что череда смертей близких приведёт к её собственной. Она не ощущает ничего, кроме безумного желания отыскать правду, раскрыть тайну, которая не даёт жить уже до...
Oops! This image does not follow our content guidelines. To continue publishing, please remove it or upload a different image.
Рита задумчиво крутила в руках карандаш, вырисовывая на краю найденного на рабочем столе отца листочка, и с улыбкой смотрела на миссис Розенберг.
— Так, говоришь, дело Камиллы Розенберг было закрыто не для вашей с отцом выгоды?
— Рита... — Анна устало опустилась в кресло, вымученно и грустно усмехнувшись. — Неужели ты думаешь, что в этом мире для нас был кто-то дороже, чем Камилла? И, разумеется, дороже, чем ты? — быстро прибавила женщина, вглядываясь в лицо дочери. Черты лица Маргарита взяла и от неё, и от Генриха. Широкие густые брови, слабо выраженные скулы, узкий нос с горбинкой и полные губы. Что-то, что должно было быть красивым по отдельности, но не вместе. Всё внимание привлекали к себе яркие глаза с печальным взглядом из-под тёмных пушистых ресниц. Почти такие же, как у Камиллы.
— Деньги, — легко ответила Маргарита, старательно вырисовывая котика с таким видом, будто ей и дела не было до Анны.
— Вот только мы ни разу не скупились и тратили на вас столько, сколько вы попросите. Рита, не говори так, пожалуйста.
— Мне нужны все документы, которые у тебя остались, связанные с Камиллой. Вообще все, — не отрываясь от своего занятия, с улыбкой бросила Маргарита.
— Без проблем. Я буду рада помочь тебе с этим, — тихо добавила Анна, стушевавшись. Впервые статная высокая женщина выглядела маленькой и запуганной девочкой, сдавшись под напором жестокой и грубой дочери. — Дело Камиллы закрыли из-за недостатка улик. Даже подозреваемых обвинять было не в чем.
— Ты мне не говорила о подозреваемых. Я думала, что изучила всё, связанное с этим делом! — растерялась Маргарита, отложив в сторону карандаш с рисунком.
— Это были даже не подозреваемые... Да и не хотелось разрушать в твоих глазах образ Камиллы.
