Маргарита Розенберг никогда не боялась смерти. Но быть убитой - вполне.
Рита не думала, что череда смертей близких приведёт к её собственной. Она не ощущает ничего, кроме безумного желания отыскать правду, раскрыть тайну, которая не даёт жить уже до...
Oops! This image does not follow our content guidelines. To continue publishing, please remove it or upload a different image.
— Меня зовут Маргарита Розенберг, и я убила человека. Я убила человека в себе, доктор Раевский. Я ни черта не чувствую, — Маргарита не удержалась, истерично расхохотавшись, и тонкие пальцы с длинными ногтями впились в подлокотники кресла.
— Почему Вы так решили?
— Я не знаю... — вопрос поставил девушку в тупик, и она прикрыла глаза, делая несколько глубоких вдохов и выдохов. — Вокруг меня все всегда умирают. И их умерло настолько много, что я уже не боюсь смерти. Нет страха, нет радости, нет ничего. Из меня высосали все краски и все эмоции.
«С того момента я ни разу не была счастлива», — уже про себя добавила Рита.
— Раз Вы здесь, значит, что-то, да есть. И я даже знаю, что, — Раевский впился внимательным взглядом в это безобразно-красивое лицо, не пряча загадочную улыбку.
— Что же? — оживилась Маргарита, принявшись смотреть на психолога в ответ.
— Злоба. Вы зла, Маргарита, и, думаю, Вам есть, на что злиться, вот только на что именно? — криво усмехнулся Раевский, и правое веко его непроизвольно дёрнулось в тике.
— Людям есть, на что злиться на меня. Это я загоняла их в могилу, всегда там была я! — вскипела девушка, накрашенные вишнёвой помадой губы выгнулись в едкой, неприятной ухмылке. — Вы хотите, чтобы я рассказала всё от начала до конца? Или только то, что заставило меня прийти к Вам?
— Всё это заставило Вас прийти ко мне. Рассказывайте всё, Маргарита.
Минул час, затем второй, третий... Рита говорила, запиналась, умолкала, жадно пила воду прямо из стоящего на столике рядом графина — и снова говорила. Спокойно, размеренно. Будто пришла исповедаться.
Раевский слушал эту исповедь молча, не перебивая и отчего-то стараясь не смотреть на эту жуткую девушку с тяжёлым не по годам взглядом, наблюдал за каждым жестом — и не знал, что ей ответить. Голова шла кругом от её слов, а ноздри защекотал тошнотворно-сладкий запах гнилой плоти, что и заставило психолога оглядеться. Рита вопросительно вскинула бровь, но Раевский только отрицательно покачал головой, мол, продолжайте. А сам старался незаметно глубже втянуть воздух и подавить рвотные позывы, пытался разобраться, откуда же исходит этот запах.
