Маргарита Розенберг никогда не боялась смерти. Но быть убитой - вполне.
Рита не думала, что череда смертей близких приведёт к её собственной. Она не ощущает ничего, кроме безумного желания отыскать правду, раскрыть тайну, которая не даёт жить уже до...
Oops! This image does not follow our content guidelines. To continue publishing, please remove it or upload a different image.
Слова Олега возымели на Риту удивительный эффект: весь следующий день девушка провела в молчании, и компенсировала мрачность подруги только вечно неунывающая и весёлая Вивьен. Вивьен и Аглая без умолку щебетали, мадемуазель Готье даже умудрилась убедить женщину пройтись по нескольким магазинам одежды. Рита идеи Ви не осуждала, но и активно не поддерживала, погружённая в собственные мысли.
«Доверься своему сердцу, Рита Розенберг».
Разве можно довериться куску мышц, бьющемуся в груди и не способному на рассуждения?! В своей жизни Рита привыкла доверять голосу разума, но сейчас он подозрительно замолчал. Осталась только вытеснившая всё остальное пустота, заполнявшая каждую клетку, заставившая изнывать от боли каждый нейрон в голове девушки.
Всё изменилось вечером, по приезде Артура. Филипповский приехал около восьми часов вечера, и Рита изменилась в лице, увидев, что следом за ним из машины, изящно покачивая бёдрами, вышла Мэй Цзян. Сверкнув острой улыбкой белых зубов, Мэй сняла тёмные очки и хитро прищурила карие глаза, оглядывая дом. Облокотившаяся на кованый забор Маргарита только хмыкнула, но выражение лица девушки в который изменилось, стоило ей начать рассматривать Артура. Филипповский был в совершенно непривычной ему одежде — в светлых брюках и льняной лёгкой рубашке с закатанными рукавами и расстёгнутой пуговицей на воротнике. К огромному удивлению Риты, татуировок на предплечьях юноши не было, а украшенные рисунками ключицы при этом всё ещё удачно скрывались одеждой.
— Где?.. — без обиняков начала Рита вместо приветствия, но Мэй ответила за парня:
— Флакон моего самого стойкого тонального крема — и нашего великого художника не стыдно показывать простым людям, — к удивлению, Мэй заговорила на русском, пусть и с заметным акцентом. Девушка будто пыталась постоянно придать речи привычный для себя окрас, и потому говорила нараспев и смягчая некоторые согласные.
