Маргарита Розенберг никогда не боялась смерти. Но быть убитой - вполне.
Рита не думала, что череда смертей близких приведёт к её собственной. Она не ощущает ничего, кроме безумного желания отыскать правду, раскрыть тайну, которая не даёт жить уже до...
Hoppla! Dieses Bild entspricht nicht unseren inhaltlichen Richtlinien. Um mit dem Veröffentlichen fortfahren zu können, entferne es bitte oder lade ein anderes Bild hoch.
— Разве ты готова?
— Неужели ты сомневаешься? — девушка округлила в притворном удивлении и без того большие, обрамлённые длинными ресницами глаза. — Всё, что мне требуется — глоток свободы, Валентайн Розенберг. И если она не нужна тебе, то я найду её сама.
— Камилла! — всегда гордый и невозмутимый Валентайн Розенберг бросился к ней, рухнул на колени, стыдливо утирая выступившие хрустальные слёзы. Юноша кинулся целовать руки сестры, умолять не уходить и ничего не делать. — Не покидай меня, Камилла, я же умру без тебя!
— Но ты всё ещё жив. Может, исправишь это? — Камилла грубо выдернула свои руки, направившись на выход из комнаты, игриво покачивая бёдрами. В небесно-голубом платье, открывавшем на обозрение изящные худые плечи, Камилла Розенберг была всего пятнадцатилетней девочкой, и своей красотой она могла затмить взрослых девушек. Гордая, красивая и невероятно сильная, образованная и грациозная, Камилла привлекала к себе внимание на любом мероприятии с раннего детства. И если раньше Камиллу преследовали только восхищённые взгляды взрослых, то в последние пару лет её начали преследовать совсем другие взгляды. Хищные взгляды взрослых мужчин, заметивших, что маленькая девочка превратилась в очаровательную девушку. И либо их не волновал её столь юный возраст, либо они считали её старше своих лет.
А Камилла знала об этом, то и дело кривясь, — разумеется, только в душе, хорошим девочкам положено улыбаться! — ощущая, как в толпе её хотят незаметно коснуться, когда при рукопожатии или поцелуе руку её задерживали в своей руке дольше положенного, когда взгляды маслянистыми каплями текут по телу, оставляя блестящие разводы на бархате кожи.
Камилла Розенберг до дрожи боялась чужих прикосновений. Каждый норовил дотронуться до неё, как до дорогой реликвии или иконы и одновременно поглазеть, как на зверушку в цирке. Для мужчин она была совершенством, для женщин — нимфеткой и развратницей, которой любуются и о которой мечтают их мужья. И как же Камиллу тошнило от этого, как же ей хотелось проститься с этим раз и навсегда и просто сбежать. Камилла Розенберг хотела сбежать из этой семьи или жизни в целом — и не могла.
