Гукюн

И солнце погасло

В то утро солнце в небольшом городе на юге отказывалось вставать, а темнота, которая ближе к рассвету рассеивается, напротив, всё сгущалась. Собаки, словно почувствовав опасность, лаяли и носились по двору, заставляя лошадей в конюшне испуганно ржать и бить копытами. Никто не выходил на улицу, не успокаивал взбесившихся животных и не проверял двор. Хозяин дома сидел у постели своего супруга и прижимал к груди завёрнутый в грубую ткань сверток, который своим приходом в мир отправил папу в иной.

— Душегуб, — шепчет мужчина и большим пальцем поглаживает шрам на левой скуле младенца, с которым тот родился. — Тебя будут звать Чонгук, и эта будет последняя жизнь, которую ты забираешь.

Просидев рядом с покойным супругом пару минут, альфа передаёт сверток принимавшему роды бете и выходит из комнаты прочь.

<i>Первый раз Чон Чонгук убил через тринадцать секунд появления на свет.</i>

Чонгук родился в семье бывшего воина, ныне мелкого землевладельца Чон Хевона, проживающего в небольшом городе Эпдокии — Мирасе. У Хевона, который не происходил из какого-либо знатного рода, было трое сыновей, и все трое альфы. Землю, на которой было построено жильё, Хевон получил в качестве благодарности за службу от правителя Мираса и был более, чем доволен. Хевон был против излишеств, детей не баловал, учил их трудолюбию и всячески направлял. Омег в дом после смерти супруга Хевон больше не приводил, растил детей сам. От всех уговоров близких, что надо бы ещё раз жениться или хотя бы, как и большинство альф города, выбрать себе омегу, Хевон отмахивался. Старший сын альфы — Ун показывал явные задатки воина, к четырнадцати годам уже отлично стрелял из лука, хорошо владел мечом и мог обскакать любого из окружения отца. Дэвон, который был младше Уна на два года, ни к чему особый интерес не выражал, несмотря на постоянные упрёки отца, даже воинскому делу не учился, бесцельно слонялся по владениям. У Дэвона было одно любимое занятие — задирать самого младшего, десятилетнего Чонгука, которого отец, как это ни странно, несмотря на смерть супруга, любил больше всех. Дэвон ревновал, и порой эта ревность достигала апогея и стоила самому младшему новых шрамов и ушибов. Один раз, когда братья играли в горах и Чонгуку только исполнилось пять, Дэвон привязал его к дереву и оставил под палящим солнцем на несколько часов, пока Ун не нашёл его. Дэвон умысел отрицал, свалил всё на то, что забыл вернуться за братом, и якобы думал, что он выпутался сам. Чонгук тогда получил солнечный удар и долго не мог встать на ноги, Хевон даже боялся, что потеряет сына, но тот оказался сильным. Дэвон воровал у отца монеты, которые потом спускал в городе на различные лакомства и игры в кости. Если пропажа обнаруживалась, он сразу же всё валил на Чонгука. Дэвон единственный, кто мог открыто называть Чонгука уродом из-за шрама, и даже вбивал в голову Уна, что брат проклят.