Гукюн

Чертоги Дьявола

Динх падает на колени перед Маммоном прямо у городских ворот. Чонгук взмахом руки требует своих воинов не вмешиваться и внимательно смотрит на смелого или же скорее глупого мужчину.

— Верни мне моего сына, — молит альфа и протягивает Чонгуку свой меч. — Возьми взамен мою жизнь.

Чонгук сразу понимает, о ком говорит незнакомец, ведь точно такого же смельчака сейчас увозит с собой в Иблис. Видать, у них это семейное, считать себя бессмертными и лезть на рожон. Дьявол натягивает поводья коня, взглядом останавливает пытающихся оттащить с его пути старика воинов.

— Он был твоим с рождения, — возвышается над мужчиной в ореоле сгущающейся вокруг тьмы, — но отныне он мой. Если не хочешь быть затоптанным, уйди с моего пути.

— Отец, — доносится крик из одного из паланкинов, в которых армия Чонгука увозит с собой омег, подаренных Кану.

— Сынок, — протяжно завывает мужчина и заглядывает на паланкины в середине процессии, пытаясь понять, из какого доносится голос Юнги, но с колен подняться не осмеливается. Хосок достаёт свой меч, готовясь замахнуться, но Чонгук останавливает его, вслушиваясь в голос омеги.

— Отец, со мной всё хорошо, — продолжает выкрикивать Юнги. — Пожалуйста, иди домой. Умоляю тебя, уходи, знай, что я в порядке, я обязательно к тебе ещё вернусь.

— Я поражён силой духа твоего сына, — обращается к старику Чонгук. — Ты воспитал прекрасного омегу, и именно поэтому я не буду лишать тебя головы, — договаривает, и процессия обходит так и оставшегося сидеть на коленях в дорожной пыли и с опущенными плечами от потери любимого сына альфу.

Дорога для не приученного к походам, так ещё вдобавок и раненного Юнги проходит тяжело. Первую неделю в пути он сильно мучается от болей в руке, терпит перевязки, промывку раны отварами, и из паланкина выходит только по нужде, питаясь там же. Два привала, которые делали воины в течение этой недели, Юнги не выходил, хотя хотелось размять ноги, походить, подышать свежим воздухом. Он смотрел на мир через отодвинутый полог паланкина и почти сразу же бросил идею бежать, понимая, что находится в центре огромной армии.
Остальные омеги выходили, сидели у отдельного костра, даже проводили ночи в шатре Чонгука и Хосока. Юнги, видя, как они стараются понравиться альфам и как быстро забыли, из чьего гарема вышли, плевался.