Гукюн

Осознание

На дворе середина лета. Солнце висит огненным диском над Иблисом, заставляя всех горожан искать прохладу в своих домах и выходить только после того, как оно уйдёт на покой. Душно даже вечерами, раскалённый воздух обжигает гортань, а каждый вдох оставляет противное ощущение того, будто глотаешь оседающую на язык пыль. Все жители каждый день в надежде смотрят на небо в ожидании облаков или хотя бы лёгкого ветерка.

Юнги, уставший таскать вёдрами воду, потягивается и продолжает помогать садовнику поливать кусты, ведь хозяевам неважно, что находиться днём на улице невозможно — сад всё равно должен цвести и вызывать зависть. Закончив с главным садом, Юнги только опускается на траву в тени раскинувшихся вдоль кустов барбариса, чтобы перевести дух, как вновь слышит своё имя, которое за это утро уже успел возненавидеть. Господа прохлаждаются у закрытого бассейна или в своих покоях наверху, а прислуга работает на износ. Хорошо хотя бы, что доступ к колодцу открыт круглосуточно и можно сколько пожелаешь пить воды.

Юнги, откликнувшись на зов, нехотя поднимается и, понюхав пропитанную потом и запахом конюшни рубаху, идёт сперва к колодцу. Грызущий орехи на задней террасе Бао, заметив попытки парня смыть с себя запах пота, подходит ближе и заявляет, что он идёт обслуживать гарем, следовательно, и так до этого искупается и переоденется. Именно возможность нормально искупаться и есть единственное положительное, что Юнги получает от обслуживания гаремов. Если бы не это, то он бы был готов сутки напролёт выносить из конюшни навоз, но лишь бы не видеть расфуфыренных и высокомерных омег гарема. Юнги работы не боится, даже привык к ней, и если может, то помогает ещё и другим. Он бы и гарем спокойно бы обслуживал, если бы его обитатели не реагировали на него и оставили в покое. После того обеда у Рина все омеги словно поставили себе целью извести Юнги. Стоит ему войти в зал или подойти к бассейну, как всё, что он слышит в свой адрес, — это ругательства и попытки его унизить. Если прислуга дворца предпочитает перешёптываться за его спиной, то омеги господ ничего не стесняются.

Вот и сейчас только Юнги вышел за грязной посудой к бассейну, как все взгляды устремлены на него, и он проходит через поток оскорблений, льющихся на него со всех сторон.

— Твоим лицом трубы чистить надо.

— Фу, я не буду пить из этого бокала, раз его рука его коснулась.