Озарённый Солнцем. Поцелованный Луной.

17 ГЛАВА. Тёмный ангел.

Когда тяжёлые дворцовые двери захлопнулись, принц поднялся в свои покои. В них царила привычная тишина. Стены, никогда прежде не слышавшие стольких голосов, устало потускнели. Широкие плечи принца опустились на выдохе, приятное напряжение, которое он ощущал в теле, сменилось тягучей усталостью. Он привык к одиночеству, как к верному другу, который на протяжении всей жизни неотступно сопровождал его.

Подойдя к окружённому пляшущими огоньками свечей зеркалу, Флоренс вздрогнул. Отражение издевательски улыбалось ему.

– Ты пугаешь людей, – прошептало оно. – Ты эгоист, не видящий ничего дальше своего носа, не понимающий и не пытающийся понять того, что не вписывается в твою картину мира. Тебя боятся.

– О чём ты говоришь?

Отражение усмехнулось:

– Да ты сам себя понять не в силах, что уж говорить об окружающих?

– Ты можешь ответить на вопрос? Или продолжишь разговаривать сам с собой?

Зеркальный Флоренс рассмеялся:

– Так или иначе, я разговариваю сам с собой.

Принц шумно втянул воздух. Мышцы его были настолько напряжены, что начали подрагивать. Отражение тем временем приблизилось к поверхности стекла почти вплотную и, будто доверяя большую тайну, прошептало:

– Прекрати себя жалеть.

Холодок пробежал по спине принца, что только разозлило его. Он с силой ударил по стене рядом с зеркалом. Свечи потухли, и дымок от фитилей, ставший явным в пучке бледного лунного света, пробившегося сквозь щель в шторах, медленно вознёсся к потолку. Запах дыма смешался с терпким ароматом цветов и подействовал на Флоренса успокоительно. Резко подняв глаза к зеркалу, он ожидал встретиться с насмешливым взглядом, уже был готов принять поражение, растерявшись под давлением самого себя, но в отражении увидел своё лицо: как завладевшая им пару мгновений назад ярость медленно отступает, сменяясь растерянностью. Двойник исчез.

Принц быстро взял себя в руки и уже спустя четверть часа спокойной походкой шёл по направлению к крупнейшему маковому полю. Он любил гулять пешком, не важно, на какие расстояния. Он не был романтиком и не обращал особого внимания на пейзажи. Даже если думы не сильно тревожили его, максимум, что могло привлечь Флоренса, были звуки. Хор птиц, шелест листвы, шорох травы, рокот гравия под ногами, голоса людей или пение лесных нимф. Он погружался тогда в состояние полнейшего успокоения, звуки жизни затягивали в себя и не отпускали до тех пор, пока Флоренс, набравшись вдохновения, не направлял его куда-нибудь. После таких прогулок, вернувшись домой на рассвете, он открывал балкон нараспашку, впуская в роскошную комнату свежие звуки и запахи сонной природы, садился на кресло, доставал флейту и, легко покачиваясь, словно в колыбели, пытался подобрать на слух понравившуюся ночную мелодию.