Чёрная кровь: Заложник императора |

Глава 18. Умри

«Не прикасайся!»

Голоса нет. Только боль. От разочарования.

Разочарования в себе.

Он же знал, что Бабур опасен. Что все они - опасны. Но позволил себя обмануть, заманить в ловушку...

Поделом?

«Да будьте вы прокляты!»

Почему люди всегда поступают так? Ловят, подчиняют, унижают?

Бабур подходит всё ближе, а перед глазами Джи проступает другая картина: густой лес, гончие мчатся по следу, его трясёт на материнском плече - она бежит, проламываясь сквозь кусты и перепрыгивая овраги, но беззвучные тени неумолимо настигают. Словно чёрные молнии разрезают высокую зелень. И вдруг небо обрушивается. Всхлипывая, мама вновь пытается встать, и придерживая его голову, шепчет не переставая: «Закрой глазки, малыш, закрой глазки...»

Он помнит величественную фигуру на толстоногом коне с длинной гривой, почти достигающей земли. Помнит тяжёлую тень, вдруг закрывшую небо, и огромное копыто, промелькнувшее у лица. И помнит собак, выскочивших из кустов и вдруг сбившихся в кучу, и их рычание, переходящее в нервный скулёж.

- «Леди, с вами всё в порядке»? - спросил тогда грузный мужчина, спрыгнув с коня.

Торил Третий. Джи не знает, почему вспоминает сейчас его низкий голос. Быть может, потому что тот никогда не был груб...

Тень падает на лицо. За колени хватают.

- Говорят, у урваши тело такое сладкое, что всё равно, в каком они виде: мужчины или женщины... - бормочет Бабур, не столько заставляя развести ноги, сколько гладя и щупая их. - Но таких породистых урваши разводят только в самых богатых борделях... Теперь понятно, почему папаня решил тебя грохнуть... смешать свою кровь с осквернённой и дать жизнь новому демоническому отродью... ну да, конечно, кому захочется навлечь на себя проклятье, как Торилу Безумному...

«Безумному? Так его прозвали после женитьбы на маме... Значит, дело в проклятье? В нашей крови? Людям и ганда нельзя быть вместе?»

На полу много мелких камней, они режут спину, колют руки, Джи пытается отползти, но Бабур, словно не замечая этого, продолжает изучать его тело. Его пальцы щиплют кожу, ладони скользят по бедрам, локти втыкаются в колени, взгляд жадно прикован к животу. А на шее алым пламенем горит медальон. Вокруг него плавится воздух, но человек этого тоже, кажется, не замечает, зато Джи чувствует обжигающие волны. И чем сильнее наклоняется человек, чем ближе медальон к коже, тем горячее и больней.